С колокольни собора Богоматери плыл похоронный звон. И тут осужденный заскрежетал зубами, понурил голову и уронил первую слезу.

И тогда ему отрубили правую руку, язык просверлили каленым железом, а затем он был сожжен на медленном огне у ворот ратуши.

Перед смертью он крикнул:

— Не достанутся королю мои денежки! Я солгал!.. Я еще вернусь к вам, свирепые тигры, и загрызу вас!

А Тория кричала:

— Час расплаты настал! Час расплаты настал! Корчатся его руки, корчатся его ноги, спешившие на разбой! Дымится тело душегуба! Горит белая шерсть, шерсть гиены, на его помертвелой морде! Час расплаты настал! Час расплаты настал!

И рыбник умер, воя по-волчьи.

А с колокольни собора Богоматери плыл похоронный звон.

А Ламме и Уленшпигель снова сели на своих осликов.

А Неле осталась мучиться с Катлиной, твердившей одно и то же:

— Уберите огонь! Голова горит! Вернись ко мне, Ганс, ненаглядный!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Книга четвертая

Книга четвертая

1

1

В Хейсте Уленшпигель и Ламме смотрели с дюны, как одно за другим прибывали из Остенде, из Бланкенберге, из Кнокке рыбачьи суда с вооруженными людьми, а на шляпах у вооруженных людей, как у зеландских гёзов, был нашит серебряный полумесяц с надписью: «Лучше служить султану турецкому, чем папе».

Уленшпигель был весел, пел жаворонком, в ответ ему со всех сторон раздавался боевой клич петуха.