Собрался народ. Богатые и бедные горожане, мастеровые, хлебопашцы — все вступились за Катлину.

— Правосудия, господин наместник, правосудия! — кричали они.

А наместник обратился к Неле:

— Кто этот убитый? Говори правду, как велит Господь Бог.

Неле, указав на бледного всадника, начала так:

— Вот этот господин каждую субботу приходил к нам в keet — там он виделся с моей матерью и вымогал у нее деньги. Убил он своего друга Гильберта на поле Серваса ван дер Вихте, но не из ревности, как думает несчастная умалишенная, а для того, чтобы все семьсот каролю достались ему одному.

И тут Неле рассказала о сердечных делах Катлины и о том, что слышала в ту ночь Катлина, спрятавшись за гатями на поле Серваса ван дер Вихте.

— Неле злая, — твердила меж тем Катлина, — она грубо говорит со своим отцом Гансом.

— Клянусь вам, он клекотал орлом, чтобы известить ее о своем приезде, — сказала Неле.

— Лжешь! — крикнул дворянин.

— Нет, не лгу! — возразила Неле. — Сам господин наместник и все вельможи видят, что бледен ты не от холода, а от страха. Почему твое лицо уже не светится? Значит, у тебя уже нет того снадобья, которым ты мазался, чтобы лицо у тебя сверкало, как гребни волн при вспышке молнии! Все равно тебя, проклятый колдун, сожгут перед ратушей. Из-за тебя умерла Сооткин, ты разорил ее сына, сироту. Ты, видать по всему, дворянин, и ты приезжал к нам, бедным горожанам, и только раз за все время дал моей матери денег, а потом отнял у нее все до последнего гроша.

— Ганс! — говорила Катлина. — Намажь меня волшебной мазью и возьми опять на шабаш! Не слушай Неле — она злая. Ты видишь кровь? Душа пробила дыру и рвется наружу. Я сейчас умру и попаду в рай — там меня не будет жечь огонь.

— Замолчи, сумасшедшая ведьма! — крикнул всадник. — Я тебя в первый раз вижу и не понимаю, о чем ты говоришь.

— А все-таки это ты приезжал к нам с товарищем и сватал мне его, — снова заговорила Неле. — Ты отлично помнишь, как я отбивалась. Во что превратились глаза твоего друга после того, как я в них вцепилась?

— Неле злая, — твердила Катлина. — Не верь ей, ненаглядный мой Ганс! Она до сих пор сердита на Гильберта за то, что он хотел взять ее силой, но теперь уж Гильберт ее не возьмет — его съели черви. И Гильберт был некрасив — это ты, мой ненаглядный Ганс, красавец. А Неле злая.

Тут наместник сказал:

— Женщины, идите с миром!

Но Катлина не желала уходить от своего дружка. Пришлось силком увести ее домой.

А весь народ требовал: