— Помню и это, — печально сказала Таис. — Я больше не позову тебя, хоть и буду здесь. Только и ты тоже не зови. Цепи Эроса для женщины куются быстрее и держат крепче. Обещаешь?

Александр встал и как пушинку поднял Таис. Прижав к широкой груди, он долго держал ее, потом вдруг бросил на ложе. Таис села и, опустив голову, стала заплетать перепутавшиеся в диком беспорядке косы. Внезапно Александр нагнулся и поднял с ложа золотую цепочку со звездой и буквой «мю» в центре.

— Отдай мне, на память о том, что случилось, — попросил царь. Гетера взяла свой поясок, задумалась, затем, поцеловав украшение, протянула Александру.

— Я прикажу лучшим ювелирам Вавилона в два дня сделать тебе другую. Из драгоценного зеленого золота со звездой о четырнадцати лучах и буквой «кси».

— Почему кси? — недоумевающе вскинулись длинные ресницы Таис.

— Запомни. Никто не объяснит тебе, кроме меня. Древнее имя реки, в которой мы встретились, — Ксаранд. В Эросе ты подобна мечу — ксифосу. Но быть с тобой мужу — эпи ксирон эхестай — как на лезвии бритвы. И третье: кси четырнадцатая буква в алфавите…

Глаза афинянки опустились под долгим взглядом царя, а побледневшие щеки залились краской…

— Посейдон-земледержец! Как я хочу есть! — сказал вдруг Александр, улыбаясь притихшей гетере.

— Так идем! Все готово! — встрепенулась афинянка. — Потом я провожу тебя до южного дворца. Ты поедешь на Боанергосе, я — на Салмаах…

— Не надо. Пусть едет со мной один из твоих стражей-тессалийцев.

— Как тебе угодно! — покорно ответила гетера.

Уединившись в своей спальне, Таис вышла лишь к вечеру и приказала Эрис принести киуры, еще из запасов, которые они сделали с незабвенной Эгесихорой в Спарте. Эрис принесла плоскую каменную ступку и стала помогать госпоже в приготовлении опасного настоя. Синие глаза черной жрицы, не гармонировавшие с темной кожей и суровыми бровями, внимательно разглядывали запавшие щеки, распухшие губы, синие подглазья госпожи.

Неожиданно Эрис протянула руку и слегка коснулась горячими пальцами запястья афинянки.

— Не трави себя, госпожа, — сказала черная жрица.

— Что ты знаешь об этом? — грустно и убежденно ответила гетера. — Когда бывает так, то Гея неумолима. А я не имею права позволить себе дитя от будущего владыки ойкумены.

— Почему, госпожа?

— Кто я, чтобы родившийся от меня сын стал наследником великой империи? Кроме плена и ранней смерти, он ничего не получит от судьбы, игравшей всеми, кто таит думы о будущем, все равно — темные или светлые.

— А девочка?

— Нельзя, чтобы божественная кровь Александра испытала жестокую судьбу женщины!