— Ты мазала соком цикуты? Долго?

— В пианепсионе будет пятый месяц второго года, — пролепетала няня.

— Безумная! Посоветовалась бы со мной… теперь они останутся такими каменными!

— И пусть! — осмелела девушка.

— Сок цикуты столь волшебен? — удивилась Эрис.

— Если грудь мала, он заставляет ее расти и навсегда закрепляет. Только нужна строгая мера, а наша глупышка, мне сдается, перестаралась.

— Опять твой недосмотр, — строго сказала Эрис, — хозяйке следовало бы иногда заменять мать.

— Да, справедливая моя подруга, ты права, — сказала Таис, критически оглядев цветущее тело няни.

— Царица… госпожа… я не знаю, в чем…

— Нет, ты знаешь! — перебила Таис, стараясь придать голосу нужную свирепость. — Ты размечталась о любви, хочешь стать гетерой и забила своими бреднями голову моей девочке.

— Госпожа, я только рассказывала, что прочитала!

— Неправда! Прибавила и собственные мечты. Я их исполню. Иди как есть туда, где помешаются наши моряки. Будешь услаждать их остаток плавания. Начнешь свой путь к служению Афродите. Мореходы скучают по женам, их поцелуи крепки, тела сильны, объятия неутомимы. Чего тебе еще нужно?

— Царица!..

— Я запретила вспоминать мой титул! Забудь его!

— Госпожа, я только рассказывала, что прочитала!

— Не хочешь служить Афродите, отдав свой пояс кораблю? Тогда ты злонамеренно смущала мою дочь! Слова твои были лживы, и тебя следует отдать Морскому Старцу. Ройкос! Свяжи ей руки и ноги и сбрось в море! — незаметно подмигнув, приказала Таис тессалийцу.

— Дядя Ройкос! Вы не сможете! — закричала девушка.

— Смогу! Давай руки! — ответил старый воин, страшно оскалив зубы. Девушка упала к ногам Таис, дрожа и плача.

— Будет. Игра окончена! — вдруг рассмеялась афинянка. — Вставай. Теперь десять раз подумай, прежде чем что-нибудь рассказывать Иране.

— О госпожа, ты пошутила? Ты не сердишься?