Первый совет в Лояне подошел к концу…

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

24 сентября 690 года новый император, принявший имя У Цзэтян, несмотря на невыносимую головную боль, которая не отпускала его с предыдущего вечера, поразил воображение собравшихся — Божественным Сыном Неба и властителем Срединной империи была провозглашена женщина.

В то утро она долго рассматривала в бронзовом зеркале свое стареющее лицо. Неужели с началом каждого нового дня она будет видеть себя такой? Или дело в усталости и чрезмерном волнении, вызванных жестокой и упорной борьбой за власть, которую ей пришлось вести на протяжении последних месяцев?

Несколько часов опытные мастерицы трудились над ее лицом и телом, затем У-хоу облачили в церемониальное одеяние из желтого шелка, расшитого серебряными фениксами — символами верховной власти. Императрица сама выбрала подходящую ткань из числа тайных поставок нелегальных мастерских: уже более тридцати лет назад это дело начали несторианин Аддай Аггей и манихей по имени Море Покоя. Теперь они уверенно соперничали с имперской мануфактурой.

Принимая золотую корону, созданную лучшим ювелиром Чанъаня, украшенную драконами и фениксами, чьи глаза сверкали мелкими изумрудами, У-хоу вспомнила, что это произведение ювелирного искусства стало подарком к ее коронации от державы Омейядов.

Густо набеленное лицо императрицы с ярко накрашенными кармином губами могло испугать непривычного человека. Но вот глаза… глаза У-хоу светились умом, они остались прежними, не подвластными годам — такими же прекрасными, ясными и блестящими, как горные озера страны Бод; в их тихих водах отражается Крыша мира. Где-то там она будет пребывать, погрузившись в нирвану. И случится это скоро…

Перед У Цзэтянь предстал главный распорядитель торжеств.

— Ваше величество, я хотел бы заверить вас, что готов исполнить любое ваше пожелание, — произнес он хорошо знакомым ей елейным тоном.

Она рассматривала свои ногти, очень длинные, скрученные в рулончики, — они лишали ее возможности что-либо делать собственными руками.

— Я хотела бы улучшить свою внешность!

Шутка У-хоу вызвала краткий приступ паники у старого царедворца, привыкшего угождать прихотям властителей и теперь обнаружившего, что его неуместное и неловкое предложение еще и бестактно. Но императрица не помогла ему исправить неловкость. Ее мысли витали далеко.

Ей пришлось дождаться старости, чтобы взойти на престол Китая, и это удручало. Однако следовало признать — она неплохо выглядела для своих лет и все еще могла одарить окружающих прекрасной улыбкой. Народ радостно приветствовал ее коронацию, сопровождавшуюся массовой амнистией и освобождением заключенных из имперских тюрем по случаю праздника.