— Убирайся, Джим, — только и сказала она ему.

С тех пор он никогда не заговаривал с ней о Шеррил, но стал чаще заходить в ее кабинет, останавливать ее в коридоре по пустяковым поводам, и в итоге у нее сложилось необъяснимое общее впечатление, словно он, приходя к ней в поисках поддержки и защиты от какого-то невыразимого ужаса, одновременно искал возможности заключить ее в объятия и ударить ножом в спину.

— Мне очень хочется знать твое мнение, — упорно настаивал он, когда она отстранялась от него. — Чрезвычайно важно, чтобы мы обсудили создавшееся положение и… Почему ты молчишь?

Она не оборачивалась к нему.

— Вроде бы и есть еще возможность заработать в нашем деле, но…

Она пристально взглянула на него, он отвел глаза в сторону, избегая смотреть на нее.

— Я что имею в виду: надо выработать какой-то конструктивный подход, — торопливо загудел он. — Кто-то что-то должен сделать. В годину испытаний…

Она понимала, почему он отводит взгляд, каких мыслей избегает, на что намекает, избегая прямо назвать и обсудить. Она знала, что уже нельзя придерживаться никакого расписания, обещания ничего не стоили, контракты не соблюдались, регулярные маршруты отменялись в любое время и заменялись специальными поездами, которые без всяких объяснений направляли в самом неожиданном направлении, — и все по указанию Каффи Мейгса, который один имел полномочия решать вопросы, касающиеся общественного блага и чрезвычайных ситуаций. Она знала, что закрываются заводы и фабрики, останавливаются станки и машины, консервируется оборудование из-за недопоставок сырья, топлива и материалов, разоряются фирмы и компании, склады которых забиты продукцией, потому что ее невозможно доставить потребителю. Она знала, что старые отрасли с гигантскими корпорациями, которые долгие годы последовательно и целеустремленно наращивали свою мощь, отданы на милость случая и прихоти, которых нельзя было ни прогнозировать, ни контролировать. Она знала, что лучшие из них, производства с длительным циклом и сложной инфраструктурой, давно рухнули, а те, что пока из последних сил держались на плаву, все еще отчаянно цепляясь за нормы того времени, когда существовала возможность успешно трудиться и производить, теперь вставляли в контракты с транспортниками позорный для наследников Нэта Таггарта пункт: «При наличии транспортных резервов».

Однако некоторые люди, и Дэгни знала об этом, могли раздобыть транспорт всегда, когда хотели, как по мановению волшебной палочки, по благоволению некой силы, которую не принято обсуждать. Эти люди обтяпывали свои дела с Каффи Мейгсом; у остальных они вызывали мистический ужас, так как были причастны к таинственной силе, которая сокрушала стороннего наблюдателя за один лишь грех наблюдения. Поэтому все закрывали глаза, страшась не неведения, а знания. Дэгни знала, что заключаются сделки, предметом которых является торговля «трансблатом», — этот термин все понимали, но не осмеливались определить. Она знала, что за маршрутами особого назначения стоял «трансблат», который мог снимать поезда с регулярного расписания и направлять их куда угодно, в любую точку континента, лишь бы получить волшебный штамп и подпись полномочного координатора по транспорту. Его подпись ставилась выше контракта, права собственности, закона, разума и жизни; она означала, что требовалось безотлагательно спасать «общественное благо». Именно эти люди направляли поезда на выручку урожая грейпфрутов в Аризоне, фабрики по производству кеглей во Флориде, конного завода в Кентукки, на помощь «Ассошиэйтэд стил» — компании Орена Бойла.