Значение повязки и значение собственного кабинета не следовало воспринимать как единое целое. Это не самое лучшее сочетание для жизни. Теперь это не его битва, не его дело, не его жизнь.

— Полагаю, со мной все будет в порядке, доктор, — сказал он, поднимая голову.

— Да, мистер Реардэн, к счастью. — Доктор разглядывал его, будто все еще не мог поверить, что такое могло случиться с Хэнком Реардэном на его же собственном заводе; в голосе доктора слышались нотки оскорбленной верности и негодования. — Ничего серьезного, просто поверхностная рана и легкое сотрясение. Но вам нужен покой, позвольте себе отдохнуть.

— Хорошо, — твердо заверил Реардэн.

— Все кончено, — сказал главный инженер, махнув рукой в сторону завода за окном. — Мы задали ублюдкам трепку, они бегут. Вам не о чем беспокоиться, мистер Реардэн. Все кончено.

— Да, — подтвердил Реардэн. — Должно быть, вам еще придется поработать, доктор.

— О да. Не думал, что доживу до того дня, когда…

— Понимаю. Идите, доктор, займитесь другими. Со мной все будет в порядке.

— Да, мистер Реардэн.

— А я позабочусь о заводе, — сказал главный инженер, когда доктор поспешил к выходу. — Все под контролем, мистер Реардэн. Но такой мерзости…

— Я знаю, — ответил Реардэн. — А кто был моим спасителем? Кто-то подхватил меня, когда я падал, и открыл огонь по громилам.

— Еще как! Прямо в рожи. Всех уложил. Это наш новый горновой. Здесь уже два месяца. Лучший из всех, кого я когда-либо видел. Тот самый, кто догадался, что замышляют эти стервецы, и этим же утром предупредил меня. Сказал, чтобы я вооружил наших людей, всех, кого могу. От полиции мы не получили никакой помощи, да и от военных тоже. Они всячески мялись и выдумывали самые фантастические предлоги для отказа и проволочек. Понятно, что все было спланировано заранее и бандиты не ожидали вооруженного сопротивления. И все этот горновой, Фрэнк Адамс, который организовал защиту, руководил всей обороной и дежурил на крыше, снимая всю ту нечисть, которая подходила слишком близко к воротам. Господи, вот это снайпер! Я содрогаюсь при мысли, сколько жизней он сегодня спас. Эти подонки жаждали нашей крови, мистер Реардэн.

— Я хотел бы увидеть его.

— Он ожидает на улице. Это он принес вас сюда и по просил разрешения, если можно, поговорить с вами.

— Пошлите его ко мне. Затем отправляйтесь к себе, принимайтесь за дело и кончайте со всем этим.

— Могу ли я сделать для вас еще что-нибудь?

— Нет, большое спасибо.

Реардэн лежал спокойно, один, в тиши своего кабинета. Он знал, что в существовании завода уже нет смысла, и полнота этого знания не оставляла места для боли сожаления об иллюзии. Он уже видел, как финал всего, дух и сущность своих врагов: бессмысленное лицо бандита с дубиной в руках. Но заставила его отпрянуть в ужасе мысль не об этом лице, а о профессорах, философах, моралистах, мистиках, которые допустили его существование в этом мире.