— Смешно, я даже не знаю, как он себя называл. Джонни и еще как-то.

— Джон Галт, — сказала она с легкой невеселой усмешкой. — Можешь не листать платежную ведомость компании. Его имя все еще там.

— Вот как? Все эти годы?

— Уже двенадцать лет. Вот так-то.

— И даже сейчас?

— Да

Минуту спустя он сказал:

— Уверен, это ничего не доказывает. Отдел кадров после указа десять двести восемьдесят девять не вносил никаких изменений в платежные ведомости. Если кто-то увольняется, они предпочитают не сообщать в Стабилизационный совет, а зачисляют на это место кого-нибудь из своих, из числа нуждающихся, а фамилию и имя оставляют без изменения.

— Не наводи справок в отделе кадров или где-то еще. Если я или ты начнем спрашивать о нем, это может вызвать подозрение. Не ищи его. Не старайся подобраться к нему. А если случайно встретишь, веди себя так, будто не знаешь его.

— Он кивнул. Немного погодя он сказал тихим, напряженным голосом:

— Я не выдам его им даже ради спасения дороги.

— Эдди…

— Да?

— Если когда-нибудь увидишь его, дай мне знать. Он кивнул.

Они прошли еще два квартала, и он тихо спросил:

— Ты скоро уйдешь от нас и исчезнешь, правда?

— Почему ты об этом спрашиваешь? — Это прозвучало почти как стон.

— Но ведь это правда?

Она ответила не сразу, а когда ответила, отчаяние ощущалось только в напряженной монотонности ее голоса:

— Эдди, если я покину вас, что будет с дорогой?