Мистер Уиллет несколько минут размышлял, затем пробормотал без Всякого выражения:

— «Тебя, бога, хвалим…»

— Вот, вот, оно самое! — торопливо подхватил Соломон. — Это я и есть, Джонни. Теперь вы пришли в себя, да? Ну, скажите же, что вы целы и невредимы!

— Цел? — протянул мистер Уиллет таким тоном, словно хотел сказать, что это его личное дело. — Невредим?

— Они не обижали вас? Не пустили вход палки, или кочергу, или другие тупые орудия, а Джонни? — допытывался Соломон, в сильной тревоге посматривая на голову мистера Уиллета. — Не били вас?

Джон сдвинул брови, опустил глаза с таким видом, словно решал в уме какую-то арифметическую задачу, затем поднял их к потолку — казалось, решение не давалось ему, — затем оглядел Соломона с головы до пряжек на башмаках и медленно-медленно повел глазами вокруг. Вдруг из них выкатились две большие, мутные, свинцовые слезы, и, мотнув головой, Джон сказал: — Если бы они оказали мне такую милость — убили меня, я был бы им очень благодарен…

— Полно, полно, Джонни, не говорите таких вещей! — захныкал его маленький друг. — Конечно, все это очень тяжело, но не до такой уж степени, нет, нет!

— Взгляните, сэр, — воскликнул Джон, обратив печальный взгляд на мистера Хардейла, который в это время, опустившись на одно колено, поспешно распутывал на нем веревки. — Даже «майское древо», старое, безгласное древо смотрит на меня в окно, как будто хочет сказать: «Эх, Джон Уиллет, Джон Уиллет, пойдем-ка с тобой, брат, да нырнем в ближайший пруд, если он достаточно глубок! Потому что для нас на этом свете все кончено!»

— Перестаньте, Джонни, ради бога! — закричал Соломон, потрясенный мрачным направлением мыслей мистера Уиллета и замогильным голосом, каким он говорил о «майском древе». — Будет вам!

— На вас свалилась большая беда, и потери ваши велики, — сказал и мистер Хардейл, нетерпеливо поглядывая на дверь. — Но я сейчас не в состоянии вас утешать, да и не время. Раньше, чем я уйду, скажите мне одно, и постарайтесь отвечать ясно, умоляю вас! Видели вы Эмму? Знаете что-нибудь о ней?

— Нет, — отвечал мистер Уиллет.

— Никто здесь не был, кроме этих собак?

— Никто.

— Может, они с божьей помощью успели уехать до всех этих ужасов, — сказал мистер Хардейл. Волнение и нетерпеливое желание поскорее очутиться в седле мешали ему спокойно распутывать искусно завязанные узлы, и он не успел еще развязать ни одного. — Дайте нож, Дэйзи!

— А не видели вы, джентльмены, — произнес вдруг Джон, осматриваясь с видом человека, потерявшего носовой платок или другую мелочь. — Не видел кто из вас тут гроба?