Тетя Ширин и дядя Дараб все четыре дня посещали молитвенные церемонии в «башне молчания», а через неделю снова навестили Дину. Они немного посидели, выпили по стакану воды с лимонным сиропом, а потом сказали: «Мы как будто потеряли сына. Но помни, ты по-прежнему наша дочь. Будет в чем нужда, приходи к нам. Помни об этом».

Случайно услышавшая эти слова Руби не выдержала: «Очень любезно с вашей стороны, но у нее есть мы, Нусван и я. О ней есть кому позаботиться».

— Да, конечно, слава богу, — сказали старики, обескураженные резкостью ее тона. — Да будет ваша жизнь долгой и счастливой. Дине повезло, что у нее есть вы. — Вскоре они ушли в надежде, что им удалось умилостивить Руби.

Прошел месяц, и Дина вернулась к прежней жизни, взяв на себя часть хозяйственных забот. Служанку уволили. Дина не возражала — ей хотелось хоть чем-нибудь заполнить долгие пустые дни. Ксеркс и Зарир были только рады, что тетя Дина теперь будет жить с ними. Ксеркс учился во втором классе, а Зарир только пошел в детский сад. Дина отводила их утром на занятия, труда тут особого не требовалось: она делала это по дороге на рынок.

Воскресными вечерами Нусван затевал карточную игру. Трое взрослых часа два играли в рамми, а дети внимательно следили за игрой. В семь часов женщины начинали готовить ужин, а Нусван развлекался с детьми, строя домики из карт, или второй раз проглядывал воскресную газету.

Раз в неделю Дина ездила на свою квартиру, убиралась, смахивала пыль. Она поддерживала все в том же порядке, какой завела при жизни Рустама. После уборки она заваривала себе чай. И здесь, в этой прокопченной кухне она подолгу сидела с чашкой в руке, предавалась воспоминаниям, иногда тихонько плакала, пока чай совсем не остывал. Оставшийся чай она выливала в раковину.

После нескольких недель этой тайной скорби Дина пошла на небольшое лукавство: она стала притворяться, что все осталось по-прежнему — в квартире живут они с мужем и их расставание временное. «В такой игре нет никакого вреда, — думала Дина, — а она так утешает».

Но однажды вечером, с наступлением сумерек, когда зажглись фары автомобилей, она поймала себя на мысли, что, стоя на веранде, высматривает велосипед Рустама. По спине Дины пробежали мурашки. «Хватит, — решила она. — Когда ты заигрываешь с безумием — это одно, но когда безумие начинает заигрывать с тобой — это знак прекратить игру».

Ритуалу по уборке квартиры был положен конец. Если возникала необходимость ехать туда, Дина обычно брала с собой племянников. Ксеркс и Зарир обожали исследовать нежилую территорию. Знакомые комнаты неожиданно превращались в неизвестное, загадочное место — пустое, несмотря на находящуюся в них мебель. Их сбивала с толку музейная тишина помещения. Они кричали, бегали и прыгали по квартире в надежде изгнать эту тишину.