– Нужно подкорректировать форму ушей, вернее, их остатков, и зашить раны, но это, скорее, косметическая процедура.
Мы с Анной тревожно переглянулись, тогда доктор добавил мягче:
– Но можно оставить и так. Раны заживут, и собака будет здорова. Необходимо проколоть курс антибиотиков и ежедневно обрабатывать травмированные участки.
– Не надо собаку мучить операциями, правда? – воскликнула Аня и с надеждой посмотрела на меня.
Я согласилась. Зачем волновать и так настрадавшегося щенка?
– Тогда я сейчас обработаю раны и сделаю первый укол, – ветеринар взял баллончик с лекарством и прыснул щенку на ухо.
Как же тот завизжал! Нет, он даже не завизжал, а закричал человеческим голосом – громко, невыносимо. Санька закрыл уши ладонями и выскочил из кабинета. Анна тоже держалась из последних сил.
А теперь второе ухо – снова пронзительный крик… Ну вот и все!
Аня вытерла слезы и стала успокаивать малыша. Врач готовил укол, а мы с Санькой наперебой рассказывали сотрудникам магазина, как нашли щенка.
Девушка-консультант, выслушав нашу историю, отошла на пару минут и вернулась с «гостинцами» – собачьим кормом, витаминами и каплями от клещей.
– Вот, возьмите, – сказала она, – это бесплатно, от нас.
Врач закончил с уколом и расписал на листке порядок лечения. Я пошла к кассе.
– Пусть скорее выздоравливает ваш найденыш, – пожелала продавец.
Щенок успокоился. Теперь его уши, точнее, те места, где они были, лекарство окрасило в ярко-бирюзовый цвет и песик стал похож на диковинную птицу. Анна взяла его на руки. Мы с Санькой пошли их проводить.
Аня жила совсем рядом. Зайдя в квартиру, она опустила щенка на пол и хотела было надеть на него ошейник, чтобы привязать в прихожей. Но при виде ремешка малыш завизжал так же невыносимо, как визжал у врача, и забился в угол с обувью. Стало ясно: в его детской щенячьей голове ошейник был накрепко связан с болью.
Мы с Санькой оставили пакеты в прихожей, и я условилась с Аней, что приду этим же вечером фотографировать собаку.