***

С трех лет Ганя водился с драчливыми дворовыми ребятишками и не раз приходил домой то с расквашенным носом, то с синяком под глазом. Мать ахала, грозилась запереть в детской и впредь не пускать на двор, а нянька, прикладывая к ушибу медный пятак, приговаривала: "Не трусь! Где страх — там и крах".

В те времена мелкопоместные дворяне не обременяли себя знаниями. Сыновей учили лишь потому, что на то имелись особые указания, прописанные в Соборном уложении. У местного дьячка Гавриил научился чтению и письму и пристрастился к книгам, которых, признаться, у Державиных было немного.

Когда Гаврюше исполнилось семь лет, Роман Николаевич повез его в Казань. Большой шумный город со множеством церквей и мечетей до глубины души поразил мальчика. На фоне деревянных домов величаво возвышался белокаменный кремль, видный отовсюду. Он был расположен на мысу левого берега Волги и реки Казанки, повторяя очертаниями Московский Кремль. Роман Николаевич объяснил сыну, что такова была задумка царя Ивана IV, завоевавшего Казань. Даже некоторые башни имели названия, как в Москве: Спасская, Тайницкая… Ганя был готов часами бродить по деревянным мостовым среди торговых лавок, гончарных и кузнечных мастерских, пробираясь сквозь толпу куда-то спешащих, нарядно, по-городскому одетых людей. Ничего подобного в Сокурах он не видел. Когда начали звонить колокола, он в волнении схватил отца за руку: "Батюшка, что это?"

Вернувшись домой, Ганя первым делом побежал во двор к мальчишкам поделиться впечатлениями о поездке. Те недоверчиво выслушали его пылкий и красочный рассказ и, объявив лгуном, затеяли драку.

Отец не стал разбираться, кто прав, кто виноват. Вытащив сына за воротник из кучи-малы, привел его в дом и, усадив за стол, велел для успокоения читать новую книгу, которую купил для него в Казани. Это были оды Михаила Ломоносова.

Два часа не выходил Ганя из своей горницы…

Фенечка встревожилась, стала спрашивать мужа, за что назначил сыну такое суровое наказание. Тот пожал плечами и пошел в детскую. Ганя сидел за столом и читал подаренную книгу, что-то выписывая из нее в тетрадку. Мальчик не заметил появления отца и, лишь когда Роман Николаевич мягко тронул его за плечо, очнулся, оторвав от страниц глаза, полные слез.

— Что с тобой, сынок?

— Право, ничего…

Роман Николаевич взял книгу и стал негромко читать:

Ганя снова залился слезами, вытирая их ладошкой.

— Да объясни, зачем плакать-то? — допытывался отец. — Никто никого не обидел, не обманул, не убил!

— Не знаю… От слов слезы сами льются. Позвольте дочитать, батюшка?