Еще раз она остановилась в дверях и шепнула мне: «Я просто пойду и скажу ей, что я так в нее верила, что приехала не опасаясь... впрочем, что ж я разговариваю; ведь я уверена, что Наташа благороднейшее существо. Не правда ли?»

Она вошла робко, как виноватая, и пристально взглянула на Наташу, которая тотчас же улыбнулась ей. Тогда Катя быстро подошла к ней, схватила ее за руки и прижалась к ее губам своими пухленькими губками. Затем, еще ни слова не сказав Наташе, серьезно и даже строго обратилась к Алеше и попросила его оставить нас на полчаса одних.

– Ты не сердись, Алеша, – прибавила она, – это я потому, что мне много надо переговорить с Наташей, об очень важном и о серьезном, чего ты не должен слышать. Будь же умен, поди. А вы, Иван Петрович, останьтесь. Вы должны выслушать весь наш разговор.

– Сядем, – сказала она Наташе по уходе Алеши, – я так, против вас сяду. Мне хочется сначала на вас посмотреть.

Она села почти прямо против Наташи и несколько мгновений пристально на нее смотрела. Наташа отвечала ей невольной улыбкой.

Я уже видела вашу фотографию, – сказала Катя, – мне показывал Алеша.

– Что ж, похожа я на портрете?

– Вы лучше, – ответила Катя решительно и серьезно. – Да я так и думала, что вы лучше.

– Право? А я вот засматриваюсь на вас. Какая вы хорошенькая!

– Что вы! Куды мне!.. голубчик вы мой! – прибавила она, дрожавшей рукой взяв руку Наташи, и обе опять примолкли, всматриваясь друг в друга. – Вот что, мой ангел, – прервала Катя, – нам всего полчаса быть вместе; madame Albert [34] и на это едва согласилась, а нам много надо переговорить... Я хочу... я должна... ну я вас просто спрошу: очень вы любите Алешу?

– Да, очень.

– А если так... если вы очень любите Алешу... то... вы должны любить и его счастье... – прибавила она робко и шепотом.

– Да, я хочу, чтоб он был счастлив...

– Это так... но вот, в чем вопрос: составлю ли я его счастье? Имею ли я право так говорить, потому что я его у вас отнимаю. Если вам кажется и мы решим теперь, что с вами он будет счастливее, то... то.

– Это уже решено, милая Катя, ведь вы же сами видите, что все решено, – отвечала тихо Наташа и склонила голову. Ей было, видимо, тяжело продолжать разговор.

Катя приготовилась, кажется, на длинное объяснение на тему: кто лучше составит счастье Алеши и кому из них придется уступить? Но после ответа Наташи тотчас же поняла, что все уже давно решено и говорить больше не об чем. Полураскрыв свои хорошенькие губки, она с недоумением и с печалью смотрела на Наташу, все еще держа ее руку в своей.

– А вы его очень любите? – спросила вдруг Наташа.