* * *

сегодня

Исповеди

Кеке не стал запирать замок, чтобы Младший Ангел смог вернуться и еще полюбоваться макетом. Младшему Ангелу не терпелось рассказать старшему брату о тайном городе. То, что крылось за увиденным, поразило его даже больше. Он впервые по-настоящему узнал брата. Его старший брат, понимая, что жизнь заканчивается, запирался в гараже с сумасшедшим мальчишкой, чтобы помочь осуществить мечту, которую, возможно, никто никогда не увидит. Если прежде и были какие-либо сомнения, то сейчас Младший Ангел был полностью единодушен с почитателями Старшего Ангела. Он в команде. Старший Ангел – бодхисаттва.

Стемнело.

Ангел задержался во дворе рядом с сестрой, сидевшей за столом. Мэри Лу печально цедила красное вино. В сумраке, нарушаемом лишь огоньком фумигатора, она выглядела романтично. Мэри Лу вздохнула. Она никак не могла взять в толк, почему гости не хотят остановиться на минутку и подумать. Почему они позабыли о ее матери и вообще забыли, по какому поводу здесь собрались. Люди рядом умирают, а никому нет дела.

– Где патриарх? – спросил Ангел.

Она прижала к щеке сложенные руки, скорчив фамильную обезьянью рожицу, – вероятно, это означало «спит».

– А где же еще? Мой бедный братик.

Он прошел в дом – посидит рядом со Старшим Ангелом, пока тот не проснется. Надо попрощаться на ночь. Он представил тихий гостиничный номер. Да, он слабак, но с него хватит. Невообразимо, как семейка выдерживает такой ритм. Они его совершенно вымотали.

Он вдруг представил, как рядом спит Ла Глориоза, голова покоится у него на груди, волосы рассыпались по его лицу.

Но мысль, что нынешний цирк будет происходить день за днем, ужасала. В детстве, живя с родителями, он мечтал, чтобы у них дома царила вот такая веселая семейная кутерьма. Но нет. В Сиэтле у него квартира в тихом сине-белом кондоминиуме с видом на Вашон^[265]. Из окна видно, как бейнбриджские паромы пересекают залив Пьюджет. На перилах у подъезда он рассыпал хлебные крошки для чаек и ворон. А однажды видел, как из леса за домами выскочила лиса и потрусила к пляжу. Мирное и спокойное течение его жизни нарушали лишь игры «Сихокс»^[266]. Он не любил даже, чтобы подружки оставались на ночь.

Пазузу глазела на гостей.

Перла сникла под грузом горя, которого, точно знала, не перенесет. Она-то была уверена, что умрет сразу же вслед за своим мужчиной. Но ей придется протянуть еще много одиноких тоскливых лет, кто-то же должен руководить жизнью семьи. Правда, готовить она больше не станет. Стакан с шипучкой застыл в ее руке. Рядом две старухи резались в карты. Ангел обнял Перлу, ласково поцеловал в макушку.