Анна Петровна ахала, охала, два раза упала в обморок, — наедине со старшею горничною; значит, сильно была огорчена, и послала за сыном. Сын явился.
— Мишель, справедливо ли то, что я слышу? (тоном гневного страдания.)
— Что вы слышали, maman?
— То, что ты сделал предложение этой… этой… этой… дочери нашего управляющего?
— Сделал, maman.
— Не спросив мнения матери?
— Я хотел спросить вашего согласия, когда получу ее.
— Я полагаю, что в ее согласии ты мог быть более уверен, чем в моем.
— Maman, так нынче принято, что прежде узнают о согласии девушки, потом уже говорят родственникам.
— Это по-твоему принято? быть может, по-твоему также принято: сыновьям хороших фамилий жениться бог знает на ком, а матерям соглашаться на это?
— Она, maman, не бог знает кто; когда вы узнаете ее, вы одобрите мой выбор.
— «Когда я узнаю ее!» — я никогда не узнаю ее! «одобрю твой выбор!» — я запрещаю тебе всякую мысль об этом выборе! слышишь, запрещаю!
— Maman, это не принято нынче; я не маленький мальчик, чтоб вам нужно было водить меня за руку. Я сам знаю, куда иду.
— Ах! — Анна Петровна закрыла глаза.
Перед Марьею Алексевною, Жюли, Верочкою Михаил Иваныч пасовал, но ведь они были женщины с умом и характером; а тут по части ума бой был равный, и если по характеру был небольшой перевес на стороне матери, то у сына была под ногами надежная почва; он до сих пор боялся матери по привычке, но они оба твердо помнили, что ведь по настоящему-то, хозяйка-то не хозяйка, а хозяинова мать, не больше, что хозяйкин сын не хозяйкин сын, а хозяин. Потому-то хозяйка и медлила решительным словом «запрещаю», тянула разговор, надеясь сбить и утомить сына прежде, чем дойдет до настоящей схватки. Но сын зашел уже так далеко, что нельзя было вернуться, и он по необходимости должен был держаться.
— Maman, уверяю вас, что лучшей дочери вы не могли бы иметь.
— Изверг! Убийца матери!
— Maman, будемте рассуждать хладнокровно. Раньше или позже жениться надобно, а женатому человеку нужно больше расходов, чем холостому. Я бы мог, пожалуй, жениться на такой, что все доходы с дома понадобились бы на мое хозяйство. А она будет почтительною дочерью, и мы могли бы жить с вами, как до сих пор.
— Изверг! Убийца мой! Уйди с моих глаз!
— Maman, не сердитесь: я ничем не виноват.