Подошел Хельги и сел рядом.

– Ты можешь разговаривать, или пока отвязаться от тебя? Будь моя воля, я бы дал тебе отдыхать сколько угодно, но нам нужно что-то решать, если мы не хотим оказаться раззявами и посмешищами.

– Что я мог сделать? – Асмунд, лежа на боку, слегка приоткрыл глаза и снова закрыл.

– Я тебя не виню. Мне Вермунд уже все рассказал. Я обязан был тебя выкупить, даже если бы они запросили всю нашу добычу, даже мои новые абескунские штаны. Шелков и шелягов можно раздобыть и заново, а вот нового брата мне и за морями не сыскать.

– Ну, у меня же вдруг отыскался совершенно новый брат двадцати пяти лет от роду, – пробурчал Асмунд.

Хельги расхохотался:

– Не сомневаюсь в удали наших отцов, но рассчитывать на новые чудеса не стоит. Ты пока слушай, что я думаю, а потом скажешь, что думаешь ты.

Хельги помолчал, собираясь с мыслями, оглядел русский стан – запыленные пологи, костры, большие черные котлы, в которых отроки и пленники варили кашу. Частью русы еще спали в шатрах и в тени зарослей, кто-то ушел купаться в море. За те дни, что русы здесь прожили, трава еще больше побурела, зато плоды дикой сливы в ветвях над головами уже настолько округлились и пожелтели, что иные отроки пытались их лопать (и потом надолго пропадали у отхожей ямы за кустами). Усиленные дозоры наблюдали за входами в долину.

– Греки ожидают, – начал Хельги, – если не врут, сукины дети, – что Песах и его конница вот-вот уйдут восвояси. Они отошли к ближайшим отсюда источникам у Черной горы, там отдыхают. Но другого пути в Таврию у них нет, разве что идти прямо на Херсон. Но это уж только на будущий год. Значит, нам здесь больше делать нечего и можно уходить. Но мы же сюда не на солнце сохнуть пришли. Хоть и через драку, но греки подтвердили: мы сделали то, за что они нам давали деньги. А забрав полдобычи, они подтвердили, что договор нами исполнен. На другое лето Ингвар отправит послов в Царьград…

– Я не поеду, – решительно буркнул Асмунд, поправляя влажный платок на лбу; Пестрянка взяла его и унесла заново смочить в ручье. – Пусть теперь другой кто с этими клюями возится. Вон, Свенельдич хотя бы. Пока мы тут воюем, он там возле баб портки протирает, дальше будет его черед.

– Да уж, мало чести выйдет из такой поездки. Если греки теперь думают, что могут гнуть нас через колено, то и из переговоров выйдет один позор.

– Пусть Ингвар думает. Он ведь – русский князь, не мы с тобой… слава Перуну.

– Нет, брат мой, – Хельги покачал головой. – Ингвар нас с тобой сюда послал, чтобы мы своей отвагой добились от греков наилучших условий договора. И мы уже почти сделали это… и греки тоже это понимали, потому и бросили тебе в голову кувшин.