– И все потому, что твой дядя когда-то хотел выдать за меня твою дальнюю сестру? – недоверчиво взглянул на него Ингвар.

– Потому что… – Боян помолчал, подбирая слова, – потому что я христианин. Ты был ко мне добр, насколько мог. Сохранил жизнь мне и моим людям. Дал нам свободу без залога, лишь под слово. Лечил наши раны, кормил нас со своего стола, выполнял наши просьбы. Я не забыл и тех троих селян, что вы хотели принести в жертву вашему погибшему болярину, но приняли взамен другой дар, бескровный… Христос учил платить добром даже за зло. И кем же я буду, если не отплачу добром за добро? Может, я не самый лучший христианин, но что могу, я сделаю. Думаю, ты не намерен причинять вред кому-либо из болгар, пока вы на нашей земле?

Ингвар покачал головой.

– Тогда я твой друг.

Боян вынул из-под кафтана серебряный крест, поцеловал его и протянул Ингвару руку.

* * *

Вот так русы попали в Несебр. Они шли на судах, а Боян с дружиной – верхом на конях по берегу, поэтому путь растянулся на два дня. Для ночлега болгары поставили вежи – круглые войлочные домики вроде тех, что Ингвар видел в степи у печенегов.

– Мы же потомки кочевников, – с улыбкой объяснил ему Боян. – В степях на востоке за Таврией и сейчас правят потомки моего тезки Бояна – сына хана Кубрата – и его брата Котрага. Говорят, они лишь в последние годы решили выстроить себе стольный город, а до того сами жили круглый год в веже. Только и перемещались с летних кочевий на зимние.

– А мы – потомки морских конунгов, – усмехнулся Ингвар. – Но я же не живу…

– Что? Хочешь сказать, что не живешь на корабле? – Боян с усмешкой обвел рукой скутар, где они в это время находились. – И не называешь этот твой «дом» тем же словом, каким его звали твои предки из-за моря?

Помня об этой Бояновой веже, особенно чудно было увидеть вдали Несебр – город, который будто сами боги спустили с неба на огромном блюде и бережно возложили на синюю морскую гладь. Он стоял на скалистом полуострове, занимая его весь, и с берегом соединялся лишь неширокой дорогой по перемычке. Беленые домики плотно покрывали его вершину и среднюю часть, заключенные в прочную оправу крепостной стены. Издалека видна была стоящая на самом высоком месте церковь Святой Софии. Ее круглый купол, хранивший под собой частицу неба христиан, первым бросался в глаза всем подплывающим при взгляде на город с воды. Почти как та Святая София, царьградская, которую Ингвар так и не сумел увидеть…

И, подумав об этом, Ингвар, приподнявшийся было посмотреть на Несебр, в досаде отвернулся.