– Так, по-твоему, не лжет Роман? – допытывались бояре. – Вбыль мира хочет?

Мистина, три месяца провоевавший в Греческом царстве, казался им знатоком ромейских обычаев, хотя греков видел только поверх кромки щита.

– А с чего ему сейчас лгать? Мы ему вбыль постраны на дым пустили. По всей Вифинии теперь пожарища. В это лето прошлись бы мы по Фракии – даже в пролив идти не надо, и пусть он там на своих хеландиях огненосных хоть обгадится. Понятное дело, ему откупиться проще. А золота и паволок у греков много. Они их сами делают.

– Так вы собираетесь принять выкуп? – Хельги Красный встал с места, с вызывающим видом уперев руки в бока. Обычно сохранявший любезный вид, сейчас он был неприкрыто сердит. – Ингвар! Уж не подцепил ли ты от греков робость сердца – если не шутя собираешься взять выкуп и остановиться, повернуть назад войско, когда у нас все готово, чтобы превратить в пепелище все это йотуново царство! Зачем мы собирали его два года?

– За этим и собирали! – Мистина тоже встал и шагнул к нему. – Роман увидел нашу силу! Понял: мы не шиши болотные, мы – равные ему соперники! Можем половину его йотунова царства в пепел обратить, вот он и боится нас! Мы копили силу и теперь получим золото! Не собирай мы войско, не ищи союзников – хрена с два он бы нам теперь золото предлагал!

– И вы собираетесь продать за золото свою доблесть?

– А ты сомневаешься в моей доблести? – Мистина положил руки на бока, где поверх простых льняных портов блестел начищенным серебром печенежский княжеский пояс.

Они стояли в середине круга сидящих бояр, перед шатром, где у полога устроился сам князь. По теплому времени оба были без кафтанов и даже сорочек – рослые, мощные, всем видом выражавшие вызов, они были так похожи на соперников в поединке, что даже у неробких гридей дрогнуло сердце. На сильных плечах Свенельдича еще виднелся длинный шрам из первого похода на греков, а у Хельги красное родимое пятно на левой щеке и на горле, достигающее ключиц, было как никогда похоже на кровь из свежей раны.

Их глаза встретились. В это мгновение воскресли и слились воедино все их споры и противоречия за минувшие четыре года. И главное было одно: двум медведям в одной берлоге не ужиться. Им было тесно на Руси вдвоем.

«Если мне когда-нибудь придется выйти на поле с тобой, свойство меня не остановит…» – вновь прочитал Хельги в серых глазах соперника.

– Эй! – повелительно, скрывая тревогу, окликнул их Ингвар. – Разойдись! Только мне драки между вами сейчас и не хватает! То-то Роман обрадуется.

Мистина первым отвернулся и отошел. Хельги еще помедлил, глядя в широкую мускулистую спину с неровной полосой зажившего шрама. Обвиняя Свенельдича в трусости, он только опозорил бы самого себя. Потому что никто из сидящих вокруг ему бы не поверил.