Забыв, что еще собирался сказать, Равдан снова прижал ее к себе. Потом содрал мешающие шкуры, стянул с нее кожух и наконец обнял как следует, чувствуя в руках знакомое стройное тело. Торопливо и горячо Ведома отвечала на его поцелуи, одновременно давая ответ на вопрос, который был сейчас всего важнее: любит ли она его, хочет ли по-прежнему быть с ним?

Сбросив на пол волчью шкуру, Равдан толкнул Ведому к лежанке, где оставался тюфяк без настилальника и большая медведина. Сама Ведома когда-то спала здесь – когда жила у бабки. Если бы у кого-то чудом хватило смелости заглянуть в избу старой колдуньи той священной ночью, когда мертвые возвращаются к живым, он застал бы такое зрелище, какого никак было предвидеть невозможно.

Но вот завыл у костра Рысь – Белый Волк, созывая стаю для возвращения в лес. Равдан предусмотрительно отдал ему на эту ночь белую шкуру и должность вожака, понимая, что во всем этом не сможет ни на миг ускользнуть от людских глаз.

Когда Равдан ушел, на ходу затягивая шкуру и нахлобучивая личину, Ведома не стала вставать, а еще долго лежала, накрывшись своим кожухом и пытаясь как можно дольше сохранить ощущение запаха Равдана, его тепла, его близости. Теперь уже ей было все равно, если хирдманы заметят подмену и обнаружат, что всю ночь «пасли» совсем не ту козочку, которую их послали стеречь. Растворились во тьме лесные волки, и теперь никто уже не угадает, с кем она виделась этой ночью.

Так и заснула. Вся она была полна Равданом и верила, что теперь ей хватит сил дожить до весны.

После Корочуна в Свинческ начали съезжаться гости. Первыми приехали сразу трое сыновей полоцкого князя Всесвята: Держияр, Владивой, Городислав. Старший, семнадцатилетний отрок, держался уже по-взрослому. Покойному Зоряну они приходились двоюродными братьями, поэтому, когда приехавший к ним Берси заявил от имени Сверкера, что смолянский князь намерен искать мести за смерть своего нареченного зятя (о Нежане лучше было умолчать) и позвал их с собой, они никак не могли отказаться от исполнения родового долга.

Еще дней через десять прибыли гости с берегов Ильмень-озера: князь Селимир из Люботежа, Своигость – из Житобужа. Требогость словенский прислал младшего брата Гостомысла: не рискуя открыто ввязываться в это дело, он все же не хотел полностью остаться в стороне. В случае падения Ингвара выиграл бы больше всех.

Свинческ ожил, загудел, как не бывает и летом. Все гостиные дворы были заняты приезжими и их дружинами, что ни день Сверкер устраивал пиры, охоты, то катанье с гор на санях, то борьбу.