И вот он снова нашел ее, там, где и не ждал. Теперь она сирота – старого великана больше нет, его погубило коварство собственной дружины. Что будет с Соколиной – староватой в ряду обычных невест, так странно воспитанной – будто отрок, дочерью знатного воеводы и безвестной рабыни… Несмотря на всю ее воинственность, Логи-Хакону казалось, что она ранима сердцем – отсюда и воинственность, каждый подросток это знает.

Что ее ждет впереди? Кто о ней позаботится? Брат Мистина? Да, когда найдет время. Но почему-то даже брату Логи-Хакон с большой неохотой доверил бы устройство ее судьбы. Может, норны для того и свели их вместе снова, чтобы намекнуть: это дело для него?

Но возвращаться на Ловать предстояло еще не завтра, впереди еще немало несделанных дел, а разумный человек не станет опережать события.

* * *

Тех проводников, что привели Логи-Хакона сюда с верховий Тетерева, забрал Ингвар. С ними он, взяв с собой всего два десятка гридей, двинулся назад тем же путем. Шагая вереницей по лесу, в своих кожухах волчьим мехом наружу они и впрямь напоминали стаю волков.

Оладья и Коровай клялись, что не знают дороги на Игровец. По их словам, путь к столь священному месту знает только один человек – жрец Ящера. И это Ходима.

– Как же – один? – Ингвар не верил. – А если он помрет нечаянно, никому дороги не успев показать?

– Тогда, говорят, Ящер сам проводника вышлет, – разводил руками Оладья. – Меня вот сохрани чур от этой чести…

– Стало быть, пойдем к Ходиме, – решил Ингвар.

Когда Коровай привел их в Навкин край, там так же мало ждали возвращения давно ушедшей киевской дружины, как грома с осеннего неба. В этот вечер Ходима снаряжал свою младшую дочь к жениху в Коростеличи – была назначена свадьба. Но вместо ожидаемой жениховой дружины в избу, где женщины пели грустные песни, вдруг вломилась стая волков…

Ингвар прошел сквозь строй онемевших от изумления и страха женщин. Невеста – пятнадцатилетняя девушка, тоненькая и светловолосая, – стояла уже наряженная, но еще не покрытая большой паволокой, в которой выводят из дома. Окинув ее взглядом, Ингвар сразу увидел на шее девушки короткую снизку из пяти бусин-«глазков», желтых и синих. В такой глуши это была редкость, а к тому же эту снизку он сам и подарил Святане, когда на нее впервые надели плахту. Это было всего лишь минувшей весной, и он не успел об этом забыть.

– А ну-ка дай сюда! – Ингвар усмехнулся и протянул руку. – Не твое это.

Девушка дрожащими руками сняла с шеи ремешок и вложила в подставленную ладонь.

– А ее – взять! – велел Ингвар гридям.