Улеб ехал во главе своих людей. Они миновали заросли, и вдруг…

От неожиданности Улеб охнул и вцепился в поводья. Долину впереди заполняло войско. На реке, шириной в четыре-пять перестрелов, цепью выстроились корабли: крупные варяжские лодьи, пригодные и для морского, и для речного плавания. Теснясь почти бок о бок, они перегородили все русло; стоя на каменных якорях, они были, как с удивлением отметили никогда такого не видевшие киевляне, связаны между собой толстыми канатами, чтобы ни один корабль не мог выбиться из строя.

Отряд остановился; каждому хотелось протереть глаза.

– Э… – воскликнул Агвид.

Не успел Улеб как следует удивиться кораблям на реке, как понял: это еще не все. На том берегу, где они ехали, впереди виднелось очень знакомое зрелище – плотная стена красных щитов. Очень длинная и прочная, рядов в пять или шесть, она перегораживала всю луговину и упиралась в опушку.

Дальше путь оказался закрыт: и по воде, и по суше. Улеб вскинул руку, но Торфред и сам уже схватил рог с плеча и затрубил, давая знать войску: впереди опасность!

Передовой отряд находился на виду, но стена щитов не двигалась с места. Стрелы тоже не летели. Приглядевшись, Улеб приметил два стяга, трепетавшие на высоких древках с двух сторон длинного строя. На ближайшем чернел ворон с раскинутыми крыльями, на втором, кажется, свивался кольцами змей. Возле каждого стяга виднелось по пять-шесть всадников: надо думать, вождь с приближенными. Всадники выделялись крашеными одеждами и блеском дорогой отделки оружия.

– Русы! – сказал кто-то рядом.

Но и так было ясно: это не славяне и не голядь. И строй, и корабли стояли неподвижно, только стяги трепетали. Казалось, это видение… морок, наведенный колдунами – есть такие предания о призрачном войске, которое видят там, где ничего нет…

А меж тем сияло утреннее солнце, зеленела трава и листва на кустах, вода Двины блестела, раня взор. Улеб заколебался, едва веря глазам и не зная, как быть: отступать? Или подъехать поближе и рассмотреть получше? Наконец он послал коня вперед и шагом двинулся к призрачному строю. Кто-то позади подал голос, но хирдманы последовали за вождем. На ходу Улеб поднял над головой левую руку в знак мирных намерений; щит его висел на седле, меч оставался в ножнах. И чем ближе он подъезжал, тем более живыми и настоящими выглядели те люди. Всё как у всех: щиты со следами ударов, тускло-серое железо шлемов, в первом ряду – мечи и секиры над верхней кромкой, во втором – ростовые топоры, которыми действуют через головы первого ряда. Точно таким же порядком выходит на бой и киевская дружина.