— Я был сегодня в одном кафе, где его разбирали по косточкам, — проговорил полковник после короткого молчания. — Уверяют, что он висит на волоске, что ему не продержаться и двух месяцев.

Кан сказал, презрительно отмахнувшись рукой: — Я не поручился бы и за три недели. Ругон, собственно, не подходит для такого поста: он слишком влюблен в власть, он ею упоен и начинает рубить сплеча направо и налево, он управляет палкой, и поэтому его жестокость возмущает всех… За пять месяцев он натворил чудовищных дел…

— Да, да, — перебил полковник, — он нарушает законы, учиняет всякие несправедливости и нелепости. Он зарывается, да — зарывается!

Госпожа Коррер, ни слова не говоря, пошевелила пальцами в воздухе, показывая, что в голове у Ругона неладно.

— Вы правы, — подхватил Кан, заметив ее движение. — Не очень прочная голова, конечно!

Все смотрели на Бежуэна; тот счел себя обязанным вставить словечко и пробормотал:

— Он человек не умный; вовсе не умный!

Откинув голову на подушки, Клоринда рассматривала на потолке светлый круг от лампы, не вмешиваясь в разговор. Когда они замолчали, она промолвила в свою очередь, чтобы их подзадорить:

— Конечно, он злоупотребляет властью; но, по его словам, все то, в чем его обвиняют, делается им с единственной целью угодить друзьям. Я с ним об этом говорила. Услуги, оказанные вам…

— Это нам-то! Нам! — яростно завопили сразу все четверо.

Они говорили все вместе, но Кан перекричал всех, желая доказать свою правоту.

— Услуги, оказанные Ругоном! Хороша шуточка!.. Мне пришлось ждать концессии два года. Это меня разорило. За это время выгодное дело стало никудышным… Если он меня действительно любит, то почему же он мне не поможет? Я просил его добиться у императора позволения соединить мою компанию с компанией Западной железной дороги. Он ответил, что следует подождать… Услуги Ругона, вот как! Хотел бы я ва них посмотреть! Он никогда ничего для нас не делал и ничего больше не в состоянии сделать!

— А я-то, я-то? — подхватил полковник, движением руки обрывая госпожу Коррер. — Вы думаете, я ему чем-нибудь обязан? Может быть, он говорит о командорском кресте, обещанном мне пять лет тому назад! — Правда, он взял Огюста к себе на службу, но сейчас я готов локти кусать с досады. Если бы я пустил Огюста по промышленной части, он получал бы теперь вдвое больше… Этот скот Ругон объявил мне вчера, что не может дать Огюсту прибавки раньше, чем через полтора года, — Вот как он губит свою репутацию ради друзей!

Госпоже Коррер удалось наконец вставить слово. Она наклонилась к Клоринде: