Акушерка уже отправилась наверх, и Полина последовала за нею, сказав дяде только, что бедной Луизе придется очень много вытерпеть. Девушка предложила ему лечь в постель, но Шанто отказался, он хотел остаться в столовой, чтобы знать, как все пойдет. Если его начнет одолевать дремота, он отлично может соснуть в кресле: он всегда спит так днем, после обеда. Но едва Шанто остался один, как вошла Вероника с потухшим фонарем. Она была в совершенной ярости. За два года она не наговорила столько, сколько в этот раз.

— И надо же было им ехать другой дорогой! А я-то, как дура, осматривала все канавы и дошла до самого Вершмона! Да еще там добрых полчаса на дороге простояла.

Шанто с удивлением смотрел на нее.

— Ну, разумеется, вы никоим образом не могли их встретить.

— А потом, когда я уже шла домой, гляжу, господин Лазар скачет, как сумасшедший, в какой-то поганой повозке… Я ему кричу: «Вас дожидаются», — а он, знай, погоняет да погоняет, чуть меня не раздавил!.. Нет, хватит с меня таких поручений, в которых я не вижу никакого толку! И вдобавок мой фонарь потух.

Она принялась тормошить Шанто, требуя, чтобы он кончал еду и дал ей возможность убрать со стола. И хотя Шанто не был голоден, он съел кусочек холодной телятины, просто так, чтобы развлечься. Сейчас его больше всего огорчало, что аббат не сдержал слова. Зачем обещать людям навестить их, если ты решил остаться дома? Правда, когда женщины рожают, у священников довольно забавный вид! Мысль эта развеселила его, и он принялся ужинать с аппетитом, хотя и в полном одиночестве.

— Ну, сударь, скорей, скорей! — торопила Вероника. — Скоро час ночи, не может же посуда стоять на столе до утра… Что за проклятый дом: вечно одни несчастья!

Она начала было убирать тарелки, но тут ее с лестницы настойчивым голосом позвала Полина. И Шанто опять остался один за столом, всеми забытый. Никто не приходил сверху рассказать ему, что там делается.

Г-жа Булан уже хозяйничала в спальне, отдавая приказания и роясь в комодах. Прежде всего она распорядилась затопить камин, так как в комнате ей показалось сыро. Потом она объявила, что у Луизы неудобная кровать — слишком низкая и слишком мягкая; и когда Полина сказала, что на чердаке есть старая раскладная кровать, акушерка велела Веронике принести ее, установила перед камином и на доски положила один матрац. Затем она потребовала очень много белья; одну простыню сложила вчетверо и накрыла матрац, чтобы он не испортился, остальные простыни, полотенца и тряпки разложила на стульях у огня, чтобы они согрелись. Вскоре комната, перегороженная кроватью, заполненная кучами белья, стала похожа на перевязочный пункт, наскоро оборудованный перед сражением.