– Ключ у меня. Может быть, господа желают непременно войти?.. Там только дед.

Грегуары в изумлении переглянулись. Как дед? Но ведь никто не отвечал. Значит, он спит? Когда жена Левака открыла дверь, зрелище, которое представилось их глазам, заставило их в оцепенении остановиться на пороге.

Дед Бессмертный, широко раскрыв глаза и уставившись в одну точку, сидел неподвижно на стуле перед холодным камином. Оголенные стены комнаты увеличили ее размеры; не было больше ни часов с кукушкой, ни сосновой мебели, покрытой лаком, которая в прежние дни придавала помещению более жилой вид. На стенах, позеленевших от сырости, оставались только портреты императора и императрицы, с официальной благосклонностью улыбавшихся розовыми губами. Отупевший старик не шевелился, и когда в открывшуюся дверь ворвался свет, он даже не моргнул глазами, – казалось, что он не заметил вошедших. У ног его стояла лохань с золой – такая же, как ставят кошкам.

– Не обращайте внимания, он не отличается вежливостью, – почтительно заметила жена Левака. – У него что-то стряслось в мозгу. Он уже недели две в таком состоянии.

Но в это время дед Бессмертный весь затрясся, послышался хрип, как будто исходивший из его живота. Старик сплюнул в золу черный сгусток: это была угольная грязь, впитанная им в шахте. Затем он снова стал неподвижным и шевелился время от времени только для того, чтобы сплюнуть.

Расстроенные Грегуары, подавляя отвращение, пытались сказать хотя бы несколько дружелюбных и ободряющих слов.

– Что это, старина, – сказал отец, – вы, значит, простужены?

Старик, уставившись в стену, даже не обернулся. Снова водворилось тяжелое молчание.

– Надо бы заварить ему грудного чаю, – добавила г-жа Грегуар.

Он продолжал молчать.

– Знаешь, папа, – пробормотала Сесиль, – нам ведь рассказывали об этом калеке, но потом мы перестали о нем думать…

Она смутилась и замолчала. Поставив на стол бульон и две бутылки вина, она начала распаковывать второй сверток и вытащила оттуда пару огромных башмаков. Этот подарок и предназначался деду. Она держала по башмаку в каждой руке и рассматривала огромные опухшие ноги несчастного старика, который никогда уже не сможет ходить.

– Да, они немного опоздали, не так ли, старина? – заговорил опять г-н Грегуар, чтобы разрядить атмосферу. – Ничего, пригодятся…

Дед Бессмертный не слышал и не отвечал, продолжая сидеть с тем же ужасным лицом, холодным и твердым, как камень.

Тогда Сесиль тихонько поставила башмаки у стены; но, несмотря на ее предосторожность, они все-таки стукнули гвоздями; они казались совершенно лишними в этой комнате.