Крым – большие перемены

Предаю сие для тех умов, которыя, разсматривая общеполезное в целом, испытуют великие деяния по совершенным подвигам, по пользам, от оных произшедшим, и по средствам, каковыми оныя произведены: на сих великих основаниях и приступаю… А. Н. Самойлов (первый биограф Потемкина)

Предаю сие для тех умов, которыя, разсматривая общеполезное в целом, испытуют великие деяния по совершенным подвигам, по пользам, от оных произшедшим, и по средствам, каковыми оныя произведены: на сих великих основаниях и приступаю…

1. Бахчисарай, отвори ворота!

1. Бахчисарай, отвори ворота!

В белых широких юбках плясали на базаре дервиши, кружась стремительно, как заводные волчки, потом вмиг застывали на месте и, абсолютно недвижимы, оставались в такой позе час, два, три… Минареты Бахчисарая, тонкие, как пальцы Шехерезады, еще оставались нерушимыми святынями Востока, а голубые майолики бань и синие изразцы мечетей сулили татарам приятное омовение и душевный покой вечерних намазов после боев с Румянцев-пашой и сераскиром Паниным. Над кущами садов разливался голос ханского певца – Эдиба:

Вот уже три месяца, как из Турции не пришло ни единого корабля, а янычары, составлявшие гарнизон Перекопа, грозили покинуть крепость, если им не выплатят денег. Наконец султан прислал в Крым дефтердаря Эмин-пашу, который и привез 100 кисетов, в каждом по 500 пиастров. Дефтердарь первым делом отправился на богатый базар Кафы, где его душа возликовала от изобилия молоденьких невольниц, а торговцы живым товаром после каждой покупки Эмина раздергивали занавески, обнажая перед пашой новых рабынь – еще краше, еще моложе… Растратив все казенные деньги, Эмин-паша морем переправил всех женщин в Стамбул, и тут его пожелал видеть сераскир Ибрагим-паша, с утра до ночи кейфовавший в ароматных кофейнях. Сераскир развернул грязную тряпицу, в которой лежала бурая, истлевшая труха. Ибрагим сказал, что это сгнившие на складах сухари, которые перемололи в муку.

– И получили хлеб такой выпечки… Давай кисеты с пиастрами, – велел он, подливая в шербет порцию французского шартреза.

– Какие кисеты? – выпучил глаза дефтердарь.

– Которые получил в главной квартире для Крыма.

– Правда, – сознался растратчик, – сто кисетов мне дали. Но казна и была должна мне ровно сто кисетов, – соврал он.

Ибрагим-паша аккуратно завязал «хлеб» в тряпицу:

– На! – протянул он сверток Эмину. – С этим навозом езжай в Ор-Капу, покажи янычарам, какой хлеб печется для них. Янычары – люди очень мужественные – желаю сохранить мужество и тебе…