– Без ордера?
Он подошел к девчонке вплотную, глянул сверху вниз, но она ответила ему твердым испытующим взглядом. Да, смутить ее таким образом было непросто: держать удар и спорить она явно умела. Совсем не то что столкнуться руками в пакете с печеньем.
– Янссенс, это же не ваш дом, – мягко, с едва заметной улыбкой произнес Марк. – Какая вам разница? Давайте, вперед! Разве вам самой не хочется?
Девчонка нахмурилась и скрестила руки на груди:
– Так нельзя.
Ну, иного он и не ожидал. Девочка-отличница, которая никогда не пойдет против правил. Марк вздохнул и достал телефон. Набрал номер судьи и принялся в красках описывать побег Боумана.
– … незаконное хранение оружия, у меня есть заключение эксперта…
Янссенс слушала, постепенно меняясь в лице, и изумленно распахнула глаза, когда он упомянул об экспертизе, а Марк ухмыльнулся про себя. Все же иногда выводить ее из равновесия было… приятно.
– … да, определенно может перепрятать… именно… медлить нельзя. Благодарю вас. – Он спрятал телефон в карман и взглянул на Янссенс. – Теперь мы с ордером. Вперед!
Девчонка закусила губу, но вслух возражать не стала. Все же Марк чувствовал, что ее тоже охватил азарт, что ей было интересно точно так же, как и ему, и он вздохнул про себя: черт, ведь могла же она, оказывается, убирать иногда колючки.
Марк принялся быстро обыскивать стол. Бумаги. Тетради. Какие-то каракули с рассуждениями о тайном мировом правительстве, списки незнакомых имен… Старая пишущая машинка. Современный фотоаппарат. Бинокль, через который Боуман наблюдал явно не за птицами…
– Инспектор Деккер? Я кое-что нашла!
Марк убрал бумаги, задвинул ящик стола и направился в ванную.
– Что там у вас?
Девчонка не ответила.
Он переступил порог и огляделся. Решетка, прикрывающая вентиляционную шахту, была снята и лежала на полу. Марк понял, почему Янссенс ее сняла: винты крепления были затерты до блеска, пазы расшатаны – их явно часто раскручивали. На туалетном бачке лежала стопка каких-то папок. Одну папку Янссенс держала в руках и перелистывала страницы.
– Что это?
Он сделал шаг вперед, нетерпеливо заглянул ей через плечо. И замер.
Черт! На мутном, затертом снимке, распечатанном на обычной бумаге, был он. На той вечеринке. Развалившийся на диване, в расстегнутой рубашке с мокрым пятном на груди, пьяно хохочущий, а рядом Одри, присевшая на пол и сунувшая руку ему в ширинку…
И кривыми неровными буквами подпись сбоку: