— Ты поистине Царица Савская.

Она шаловливо улыбнулась и перешла на английский. Никогда не слышал, чтобы она говорила по-английски.

— Мэрион, ты знаешь, чем я была вынуждена заниматься в Аддис-Абебе, чтобы накормить ребенка. А в Судане я скатилась еще ниже — там я была просто бария. — Она употребила жаргонное слово, означающее «раб». — В Америке, как говорят, можешь стать кем только захочешь. Я верю в это. Трудилась я в поте лица. Так что когда меня называют «Царица Савская», я думаю про себя: «Да уж, из рабынь в царицы».

Я рассказал Циге, что в день своего бегства из Аддис-Абебы видел, как она вылезала из своего «фиата».

— А что получилось сегодня? Открывается дверь машины, и появляются твои стройные ноги. Лица я еще не вижу. И картинка на память из Аддис-Абебы точно такая же: авто и твои красивые ноги. Я хотел тогда попрощаться с тобой. И не мог.

Она засмеялась и невольно одернула юбку.

— Знаю, ты исчез сразу вслед за Генет. Думали, ты участвовал в захвате самолета.

— Неужели люди считали меня эритрейским партизаном?

Она пожала плечами:

— Я — нет. Но когда мы виделись с Генет, она не сказала ни «да» ни «нет».

Я пришел в недоумение:

— Как ты могла увидеться с Генет? Мы с ней исчезли в один день. Из-за этого мне пришлось бежать… Вы встретились в Хартуме?

— Нет, Мэрион, здесь.

— Как, в Америке?

— Здесь. В этом самом доме… Господи. Так ты ничего не знал?