Я представил себе, как Гхош после смерти мамы в поисках Томаса Стоуна заходит к нему в бунгало. На столе лежит новая книга с закладкой, где-то на видном месте — письмо. Стоун не видел ни книги, ни письма, поскольку всю предыдущую ночь проспал в кресле у себя в кабинете, как делал нередко, а после смерти мамы не появлялся у себя на квартире. Почему Гхош просто не отправил письмо Стоуну по почте? Во-первых, у него поначалу не было адреса. Всякая связь с Томасом прервалась. Правда, с течением лет Гхош, скорее всего, установил его местонахождение. В конце концов, Эли Харрису оно было всегда известно. Но по-видимому, Гхоша обидело упорное молчание: пусть, мол, старый друг заботится о моих детях, а я ни при чем. Шли годы, и Гхошу стало казаться, что, переслав письмо, он окажет Стоуну медвежью услугу. Более того, это может привести к катастрофе: вдруг Стоун, как всегда боялась Хема, возьмет и заявит о своих правах на детей. Да он, в конце концов, не поймет, о чем письмо, — не поверит ему!

Поняв, что смерть его не за горами, Гхош ощутил себя хранителем письма. Что, если оно спасет Стоуна, снимет камень с души? Что, если Стоун, хоть и с запозданием, вспомнит о своих сыновьях, восстановит справедливость? Ведь обида у Гхоша давно прошла.

И Гхош отдал книгу и закладку Шиве, а письмо — мне, тщательно спрятав его от меня. Я поразился благоразумию умирающего, вложившего письмо за картинку в рамке. Он препоручил дело судьбе — как это было похоже на Гхоша! Когда еще я разыщу Томаса Стоуна? Когда еще найду письмо? А если найду, передам ли адресату? Все это Гхош предоставил на мой выбор. Это тоже любовь. Гхош мертв уже четверть с лишним века, а по-прежнему учит меня, что доверие возникает только из подлинной любви.

— Шива, — произнес я, глядя в небо, где звезды разогревались перед ночным представлением, и вспомнил ту ночь, когда мне пришлось поспешно бежать и Шива подсунул мне «Краткие очерки» отца с закладкой внутри.

Несколько слов, написанных мамой на закладке, указывали на то, что письмо существует. Годы спустя я спросил его в телефонном разговоре: «Шива, что заставило тебя дать мне книгу?» «Хотел, чтобы она была у тебя» — таков был краткий ответ. Любое наше действие или бездействие меняет мир, сознаем мы это или нет.

Придя к себе, я сел, трясущимися руками разложил письмо на коленях и набрал номер Томаса Стоуна. Отцу было уже далеко за восемьдесят, почетный профессор. По словам Дипака, глаза старика подводили, но движения были настолько точны, что он мог оперировать в темноте. Тем не менее сам он проводил операции редко, предпочитал ассистировать. Некогда Томаса Стоуна прославила книга «Практикующий хирург. Краткие очерки тропической хирургии». Теперь он был знаменит как пионер, осуществивший прорыв в деле пересадки органов. Моя судьба послужила доказательством, что такая операция возможна, а смерть Шивы показала, какому риску подвергается донор. Многие дети с непроходимостью желчных протоков были спасены благодаря пересадке части печени от родителей.