— Джордж сейчас в прачечной, — ответила мама, которая по-прежнему владела собой, и со всей силы нажала кнопку кофемашины.
Бритт-Мари кивнула:
—
— Конечно, это нормально, ничего плохого здесь нет.
Мама невозмутимо улыбнулась ей в ответ:
— Что ты хочешь сказать, Бритт-Мари?
Бритт-Мари подскочила на месте с таким видом, словно она в шоке оттого, что ее так превратно поняли, и вскрикнула:
— Ничего особенного, Ульрика, что ты, ничего особенного!
Когда Бритт-Мари злится или нервничает, она все повторяет дважды. Однажды Эльса с бабушкой съездили в ИКЕА и купили пушистые голубые пледы. Бабушка весь вечер чесала их щеткой, а потом собрала с пола клочья шерсти и набила в мешок. Ночью Эльса с фонариком стояла на шухере, пока бабушка бегала в прачечную, чтобы вытряхнуть содержимое мешка в барабан сушильной машины.
После этого случая Бритт-Мари еще несколько недель повторяла все по два раза.
В дверях появился Альф в скрипящей кожаной куртке с шоферским жетоном на груди. Сразу было видно, настроение у него ни к черту. В руке он держал вечернюю газету. Альф посмотрел на часы: ровно семь.
— В объявлении черным по белому было написано, что собрание в семь! — гаркнул Альф, обращаясь к пространству.
— Кент немного опаздывает, — прощебетала Бритт-Мари и, улыбаясь, сложила руки в замок. — У него в концерне очень важная встреча с Германией. — Похоже, Бритт-Мари хотела сказать, что у Кента встреча со всей страной.
Пятнадцать минут спустя в комнату ворвался запыхавшийся Кент, его пиджак развевался, словно мантия. Кент кричал в телефон:
— Ja, ja, Klaus! Ja! We will dizcuzz it at ze meeting in Frankfurt![2]
Альф оторвался от газеты и забарабанил по циферблату наручных часов:
— Надеюсь, ты не очень расстроился, что мы все пришли вовремя, твою мать!
Не обращая на Альфа ни малейшего внимания, Кент сложил руки в театральном жесте и с усмешкой обратился к Леннарту и Мод:
— Ну что, начинаем? Дело у нас нехитрое, не детей строгать!