– Понятно. Подождете минутку?

– Да, конечно! – ответил сотрудник безопасности, отошел за фиолетовую ленту, встал вполоборота к ним, сцепил перед собой руки в замок и принялся медленно покачиваться вперед-назад, как человек, который насвистывает себе под нос какую-то мелодию и пританцовывает под нее.

– Может, ну его, – прошептала Фэй. – Поехали домой. Бог с ним, с судьей, пусть делает что хочет. В конце концов, я это заслужила.

Сэмюэл представил, как мать сажают в тюрьму, а он вернется к обычной своей жизни: с работы его уволят, и он останется один, в долгах, день-деньской в виртуальном тумане.

– Уезжай, – ответил он матери. – Я приеду к тебе, как только смогу.

– Не дури, – возразила Фэй. – Ты хотя бы представляешь, что судья с тобой сделает?

– Куда меньше, чем сделал бы с тобой. Тебе нужно уехать.

Фэй впилась в него взглядом, словно думала, что еще ему возразить.

– Не спорь, – добавил Сэмюэл. – Иди.

– Хорошо, – согласилась Фэй. – Только давай без соплей, как в мелодрамах про детей и родителей, договорились? Ты же не будешь плакать?

– Я не буду плакать.

– Я ведь никогда не умела тебя утешать.

– Хорошего тебе полета.

– Погоди, – Фэй схватила его за руку. – Я хочу кое-что прояснить. Если мы сейчас расстанемся, мы некоторое время не сможем общаться. Вообще.

– Я знаю.

– Ты к этому готов? Выдержишь?

– Тебе нужно мое согласие?

– Да. Согласие на то, что я тебя брошу. Опять. Во второй раз. Да, мне это нужно.

– Куда ты поедешь?

– Пока не знаю, – ответила Фэй. – В Лондоне решу.