– За дверью никого не оказалось, – сообщила ей миссис Грубер, точно великую тайну. – Ничего не понимаю. Я же слышала звонок.

– Знаешь, как это называется? – зловеще сказала мисс Берил и подмигнула Инструктору Эду.

Миссис Грубер сглотнула.

– Как? – с опаской спросила она.

– Тебя фраппировали.

* * *

Рут пребывала в добром расположении духа и сама не понимала почему. Ведь только вчера – в День благодарения, не когда-нибудь – настроение у нее было хуже некуда. Дела шли настолько паршиво, что она даже позвонила Салли, надеясь, что он ее развеселит. Чего не сделаешь от отчаяния. За столько лет она должна была понять, что Салли, скорее, умеет поддерживать уже имеющееся хорошее настроение, чем вытаскивать из уныния. Он слишком честен, чтобы заставлять человека почувствовать себя лучше, чем тот чувствовал себя до общения с ним.

Неудивительно, что сегодня, когда настроение Рут улучшилось, ей потребовался именно Салли, вчера не сумевший ее утешить. Сегодня ее не раздражало ничего – кроме, конечно, аляповатого интерьера мотеля, грязного душа и того факта, что Салли уснул почти сразу же после секса, первого за несколько месяцев. Когда она вышла из душа, обернувшись гостиничным полотенцем, Салли мирно храпел, глаза его были полуоткрыты, но виднелись только белки. На дворе конец ноября, однако у Салли до сих пор не сошел летний загар, неизменно вызывавший у Рут улыбку, – лицо, шея, предплечья коричневые, почти черные от солнца и ветра, остальное тело белое до прозрачности. Салли всегда отличался странной застенчивостью и перед тем, как заснуть, потрудился натянуть на себя одеяло. Голову он откинул на спинку кровати, руки сцепил в замок за головой, по всей вероятности рассчитывая, что в такой позе не уснет, но его все равно сморило. Рут тронуло, что Салли пытался не заснуть, несмотря на сильную усталость, – порой у него случались приступы галантности. Она понимала, что сна ему не хватает больше, чем секса.

Ей же самой не хватало именно секса. Мужу она давно отказывала в супружеских привилегиях – впрочем, он этого даже не замечал. Может, у него была другая женщина, но Рут в этом сомневалась. По ее мнению, Зак из тех мужчин, кого с возрастом все больше тянет к целибату, точно воздержание – старое удобное кресло, которое приняло форму твоего тела и встать с которого куда сложнее, чем лечь. Рут подозревала, что мужу нет никакого дела до ее романа с Салли. Если Зака как следует раззадорить, он способен на ревность, но по-настоящему его волновало только одно – не выглядеть дураком. Рут догадывалась, что Заку хотелось бы, чтобы ему раз и навсегда перестали говорить про нее и Салли, тогда он продолжил бы изображать неведение. Он изображал неведение так же убедительно, как лень, и его притворство было не отличить от настоящей лени.