– Это слово ты точно узнал не от отца, – заметила Бёрди и скрылась в кухне.

В телевизоре судья объяснял принцип общей вины, который позволял подсчитать, на сколько процентов виновен каждый. Объяснение получилось не настолько убедительным, как у молоденького преподавателя философии. К тому времени, когда преподаватель заканчивал объяснять какое-либо понятие (например, свобода воли), оно исчезало без следа. Делить такую вещь, как ответственность, подобно этому судье, тоже недурной трюк, но не настолько чистая работа, как философия. Хороший философ способен сделать так, что предмет, о котором идет речь, просто исчезнет. Только что этот сукин сын был здесь – и вот его уже нет, а значит, нечего и делить.

– Он вынес решение в пользу истца? – удивленно спросил Уэрф, глядя на телевизионного судью с тем же озадаченным выражением лица, с каким всегда сидел на слушаниях по делу Салли.

– Как и на прошлой неделе, – сказал Салли. – Это повтор, идиот.

Уэрф кивнул:

– То-то мне показалось, что я это уже видел.

– И каждая наша поездка в Олбани – тоже повтор, – добавил Салли. – Поэтому нам пора завязывать с этим.

Уэрф достал из кошелька пять долларов. Собрался было протянуть их Джеффу – тот выиграл почти недельное свое жалованье, – но притормозил.

– Ты уже видел эту передачу?

У Джеффа, как обычно, забегали глазки.

– Салли врет, как всегда. Это не повтор.

– Я тоже ее вспомнил, – сказал Уэрф.

– Тогда ты должен заплатить вдвойне, – заметил Джефф, – раз не можешь угадать даже на повторе.

Уэрф, видимо, счел это замечание разумным и подтолкнул к Джеффу пятерку. Тот поставил на стойку два стакана пива, Салли взял их и направился к другому концу стойки, где они с Питером смогут поговорить.

– Что? – спросил Уэрф, заметив, что Салли с Питером перебрались на свободный конец стойки. – Ты не хочешь со мной разговаривать?

– Прямо сейчас – нет, – признался Салли.

– Я недорассказал тебе про того чувака, который застрелил оленя.

– Неужели еще что-то было?

– Этого сукина сына арестовали, – крикнул Джефф из-за стойки. Он забрался на табурет и переключал каналы, отыскивая очередной праздничный матч. Кто-то спросил, за что арестовали, и Джефф пояснил: – В городе стрелять нельзя. Запрещено законом.

Уэрф вздохнул: