– Все заделались юристами.

– Кроме тебя, – поддел Салли.

Уэрф пропустил его слова мимо ушей и вновь уставился в экран.

– Это прямая трансляция? – с подозрением спросил он Джеффа. Человек, который подбивает друзей делать ставки на повтор “Народного суда”, не побрезгует ставить и на записи матчей, исход которых уже известен.

– И что ты намерен делать? – спросил Салли у Питера.

Тот уставился на свое пиво, пузырьки поднимались из ниоткуда, со дна стакана к пене.

– Видимо, завтра поеду домой, – сказал он. – Может, подбросишь до Олбани? А там я возьму напрокат машину.

– Конечно, – сказал Салли. – Я даже сегодня мог бы тебя отвезти. Жаль, что ты не заехал ко мне. Сэкономил бы мне деньги.

– Жаль, что я не уехал раньше, – признался Питер.

Салли кивнул – ему казалось, он понимает сына.

– Мать?

– Она стала хуже, – заявил Питер, к удивлению Салли, он не помнил, чтобы хоть раз поделился с сыном твердым убеждением, что Вера не в своем уме.

– Мне показалось, она все такая же, – ответил Салли, хотя вид бывшей жены его изумил. Она сильно постарела с тех пор, как он видел ее в последний раз. И казалась меньше, чем ему помнилось. Или раздраженнее. Или что-то еще.

– По-моему, она на грани нервного срыва и Ральфа тоже вот-вот доведет.

– Ральф неважно выглядит, – согласился Салли. – Из-за чего он попал в больницу?

– Из-за простаты, – сказал Питер. – И кишечника.

Салли кивнул.

– И что говорят?

– Говорят, что поправится, – ответил Питер. – Но он, похоже, не верит. Ему хотят делать лучевую терапию. Он не понимает зачем, ведь врачи утверждают, что рака у него уже нет.

– Все равно надо делать, как они говорят, – заключил Салли, хотя сам в такой ситуации оставил за собой право прийти к противоположному выводу. – Она поэтому сама не своя?