Уилл подавил всхлип.

– Молодец, – сказал дед. – Ну что. Решай. Мы можем зайти на минутку внутрь, и ты увидишь, где дедушка вырос, или мы можем пойти к папе в другой дом.

– Ладно, – прохрипел Уилл.

– Ладно что?

– Пойдем к папе, – выдавил Уилл, не сомневаясь как в том, что это неправильный ответ, так и в том, что ничего другого он ответить не мог.

– Господи, – пробормотал его дед. – Иисусе Христе.

* * *

Когда Салли подъехал к дому Майлза Андерсона, Руб с Питером отдыхали – Руб сидел на ступеньках крыльца, Питер чуть поодаль, прислонясь спиною к двери. Неизвестно, сколько именно они так просидели, пять минут или целый час, а раз неизвестно, то Салли решил, что час. И, судя по всему, столько же времени они не разговаривали друг с другом. Руб по-прежнему досадовал на Питера, как досадовал на всех прочих – мисс Берил, Уэрфа, Рут, Карла Робака, – с кем ему приходилось соперничать за внимание лучшего друга. Разница в том, что эти прочие не лезли к ним в рабочие дни и не отнимали драгоценное время, которое Салли мог бы провести с Рубом. Питер раз-другой вяло попытался заговорить с Рубом, но явно не стремился подружиться с ним во что бы то ни стало.

Но все же хоть что-то они сделали. Подровняли кусты форзиции, свалили ветки и сучья кучей на террасе. Топор Салли вертикально воткнули в ствол дерева, пень от которого торчал перед домом. Вокруг пня валялись щепки, но в целом Руб с Питером мало в чем преуспели. Руб прав. Корни у вязов как отсюда до Китая. Салли ничуть не расстроился. Пни корчевать – адская работенка, но с этим он справится и один, когда наступит весна и земля оттает. Топором и лопатой, а может, возьмет у кого-нибудь бензопилу, но главное, что этим делом можно заниматься стоя. Он привык к подобной работе, он делал ее всю жизнь, эта работа не требовала особых умений, только упорства и уверенности, что рано или поздно пень ему покорится. Конечно, разумнее было бы выполнить эту работу иначе, с помощью специального оборудования, так вышло бы легче и быстрее. Рут всегда говорила, что если бы Салли смолоду с таким же упорством шел к какой-нибудь конструктивной цели, он уже был бы президентом.

Уилл пробежал по дорожке мимо Салли к отцу, тот понимающе всмотрелся в лицо сына. Мальчик уже успокоился, но Питер, внимательный отец, видимо, заметил, что сын плакал. Салли никогда не знал, как вести себя с теми, кому горько, даже если горько ему самому, и считал одной из загадок жизни, что другие люди каким-то чудом замечают, когда кто-то горюет или недавно горевал. Каждая женщина, с кем у Салли были отношения, упрекала его, что он не замечает, когда ей горько. Даже его собственный сын обладает этой способностью, которой Салли, увы, лишен.