– У меня такое чувство, что знаю.

– Чувствуйте сколько влезет, дядя, но уж поверьте мне – не знаете.

Тедди невольно усмехнулся.

– Вот это ты сказала в точности как твоя мать. – Они немного помолчали, пока Тедди не попробовал другой маневр: – Так отец о себе не много-то рассказывает?

Она скроила гримасу “ну еще бы”.

– Говорит, что я вижу – то и получаю.

– Что бы тебе хотелось знать?

Она сделала глубокий вдох.

– Почему он такой? Каким он был в юности? Как ему удается почти все время быть таким расслабленным, а потом вдруг бац – и полный мудак?

И вот он просто начал. Рассказал ей о семье Мики в Уэст-Хейвене, Коннектикут. Как в детстве его баловали сестры, а к шестнадцати он уже удирал в бары играть с музыкантами постарше. Как его отец постоянно называл гитары “Фендер” “Фенсонами”. (Это вызвало улыбку.) Как Мики поразил всех великолепными выпускными оценками. Как однажды Майкл-старший с бригадой обедал в местном заведении, а когда пришла пора возвращаться к работе, все встали, а папа Мики – нет, остался сидеть, и всё, потому что у него не выдержало сердце. Как они втроем познакомились в сестринстве у Джейси, где подавали еду, а Мики предпочел драить кастрюли на кухне. (Так вот откуда пошло это название – «Большой Мик на кастрюлях»!) Как они втроем и ее мать, которая в то время была помолвлена, вернулись в корпус “Тета” однажды поздно ночью, и после того, как одна сестра обозвала Джейси потаскухой, та взасос поцеловала каждого из них прямо у этой швабры на глазах. Как в другой раз после пятничной пьянки Мики еще кое с кем из подавал отправились в корпус “САЭ”, и ее отец, разозлившись на каменных львов у входа, вырубил одного студентика, который открыл им дверь и пригласил на вечеринку. (Ладно, вот это и впрямь на него похоже.) А самое главное – как он сам, Линкольн и Мики вместе смотрели первую вьетнамскую призывную лотерею в подсобке сестринского корпуса, и ее отцу выпал девятый номер из трехсот шестидесяти шести, а Джейси потом дожидалась их на парковке и заплакала, когда об этом узнала. И наконец, что девизом их было “Один за всех и все за одного”. Дилия молчала, и в глазах у нее стояли слезы. Но лишь миг ей потребовался на то, чтобы вернуться в “обычный режим”, как определил это состояние для себя Тедди.

– Так вы, по сути, утверждаете, что я фуфло, раз не ценю, какой он клевый парняга.

– Нет, я просто говорю, что если он тебе не открывается, то лишь потому, что он сын своего отца, а такие парни обычно не откровенничают. Они на все смотрят искоса, особенно на эмоции. Если он тебе не сказал, что тебя любит, это не значит, что он тебя не любит.