Батай хихикал, напоминая публике, что в результате всех великих волхвований как с той, так и с этой стороны ни у кого не появилось ни царапины. Однако тулузская газета возражала, что налицо недвусмысленное проявление некромантских чар: одна из лошадей, кативших на место дуэли ландо Буа, рухнула без видимой причины; перепрягли; другая лошадь тоже рухнула неизвестно почему, и ландо перевернулось, и Буа в конце концов добрел на поле чести с ног до головы избитый, в ссадинах и синяках. Еще он жаловался, что одна из его пуль застряла в стволе пистолета, и это тоже явное свидетельство сверхъестественных подлых происков.

Друзья Буллана довели до сведения газетчиков, что розенкрейцеры Пеладана заказали мессу в Нотр-Дам, но в момент освящения святых даров обнажили кинжалы и нацелили их прямо на алтарь. Поди знай, правда ли. Для «Дьявола» подобные репортажи были – бальзам на сердце, и даже менее невероятны, чем те, к которым была приучена их публика. Но становилось ясно, что без Буллана «Дьявол» захиревает. Требовалось немедленно спасать положение. – Вы умерли, – сказал Буллану Батай. – И что теперь напишут и наговорят о вас покойном, не стоит вам на это обращать внимание. А на тот случай, если вы когда-нибудь воскреснете, мы разведем вокруг вас такую таинственность, что вам же выйдет одна только сплошная польза. Поэтому не волнуйтесь, что бы вы о себе ни прочитали. Это будет касаться Булланаперсонажа. Буллана, которого уже нет.

Буллан не стал протестовать. А как маньяк и нарциссист, он даже радовался, читая, что нагораживает Батай, описывая предполагаемую Булланову колдовскую мастеровитость. На самом же деле его ничего не интересовало, кроме Дианы. Буллан был околдован Дианой. Не отходил от нее, с болезненной настойчивостью осаждал, и я почти боялся за нее, вконец замороченную его фантазиями, как будто и без того она была мало оторвана от реальности.

* * *

Вы хорошо определили, что случилось потом. Католический мир раскололся. Одна из половин поставила под вопрос сам факт действительного существования Дианы Воган. Хакс предал всех. Постройка Таксиля кренилась и падала. Нас немолчно травила целая свора противников. Опаснее всех были подражатели Диане, вроде этого Марджотты, о котором у вас сказано. Мы понимали, что кое в чем пересолили и что трехголовый дьявол, обедающий с первым министром итальянского правительства, – это в общем-то немножко неудобоваримая сцена, что бы и кто бы на эту тему ни говорил.

Немногочисленные встречи с отцом Бергамаски позволили мне понять, что в то время, как римские иезуиты («Чивильтá Каттолика») решительно все еще поддерживали Диану, иезуиты французские (достаточно взглянуть на ту самую статью отца Порталье, которую вы выше процитировали) были явно намерены дезавуировать всю историю. Новое краткое собеседование с Эбютерном – и я понял, что масоны тоже ждут не дождутся, когда придет этому фарсу конец. Причем если католики рассчитывают разобраться шепотком, вполголоса, и прикрыть историю, не опорочив собственное начальство, – масонам желательно получить громкий скандал, чтобы все годы антимасонской пропаганды Таксиля стали выглядеть как бессмысленное кваканье.