Минь Ван Кань объявил, что можно начинать. Его пригласили войти несколько минут назад, и, осмотрев заведение, Минь решил, что возьмет интервью в подвале, там, где выставлены гробы. Благодаря специальной подсветке сзади помещения почти не будет видно, лишь та стена, напротив которой сидел Годой, была ярко освещена, однако на интервьюируемого свет не падал. Рядом с силуэтом Годоя маячил силуэт гроба – эффектно и мрачно. Голос гробовщика изменят позже, уже в здании Си-би-эй.

Сегодня звукооператора не было, и Минь снимал универсальной камерой, записывающей одновременно и изображение и звук. Он также захватил с собой небольшой монитор, который установил таким образом, чтобы Годой мог видеть то же самое, что и глазок камеры, в сложных обстоятельствах это придает интервьюируемому чувство уверенности.

Годоя это не только успокоило, но и позабавило.

– Смотри-ка, хитрые черти, – сказал он Кеттерингу, сидевшему рядом, вне поля зрения камеры.

Кеттеринг, у которого возникали некоторые идеи относительно предстоящего интервью, лишь слегка улыбнулся, оторвавшись от только что сделанных записей. По кивку Миня он начал, выждав паузу, которая потом будет заполнена вступлением, предваряющим выход передачи в эфир.

– Каково было ваше первое впечатление от встречи с человеком, который, как вам теперь известно, был не кто иной, как террорист Улисес Родригес?

– Ничего особенного. Показался мне обыкновенным парнем. – На всякий случай Годой решил не признаваться в том, что Новак, он же Родригес, вызвал у него подозрения.

– Значит, вас ничего не насторожило, когда вы продали ему сначала два гроба, а потом еще и третий?

Силуэт пожал плечами:

– А чего настораживаться? Это моя работа.

– Вы говорите: “Чего настораживаться?” – В устах Кеттеринга слова Годоя прозвучали саркастически. – Но разве подобная сделка не выходит из ряда вон?

– Может быть... в некотором смысле.

– Как владелец похоронного бюро разве вы не предоставляете клиентам то, что называется “пакетом услуг”, не обеспечиваете организацию похорон?

– Конечно, предоставляю, почти всегда.

– Ведь раньше, до появления Родригеса, вы никогда не продавали гробы таким образом? – Кеттеринг продвигался вперед на ощупь, о чем Годой не догадывался и потому не лгал во время записи.

– – Пожалуй, что так, – пробормотал Годой. Интервью приняло неожиданный оборот. Он бросил весьма мрачный взгляд на Кеттеринга, но тот не отступался.

– Так, значит, вы раньше не продавали гробы отдельно?

– Я решил, – гробовщик повысил голос, – что меня не касается, зачем ему гробы.

– А о том, чтобы сообщить об этом правоохранительным органам, полиции, например, вы не подумали? Позвонить и сказать: “Слушайте, ко мне обратились со странной просьбой, с какой до сих пор никогда не обращались, и я бы хотел навести справки о личности клиента”. Это вам в голову не пришло?