Харрас! ах, этот Харрас!.. где теперь этот жирный повеса?… мы смеемся… шутим!.. я вижу, у Крахта уже нет усиков… он их сбрил… он сбривал их уже несколько раз, свои усики «а-ля Адольф»… а потом снова отращивал…

Ну вот мы и закончили… мы не доели колбасу… но если мы ее здесь оставим, то, как только мы уйдем, на нее набросятся крысы… вполне возможно, что они сожрали бы и Бебера, если бы мы там его оставили… точно так же со мной на улице Жирардон поступили и те «чистильщики», вымели все подчистую!.. они сожгли даже мою кровать, в ярости от того, что она слишком тяжелая, и они не могут стащить ее вниз… так вот, значит, сардины мы прикончили, а остальное сложили в сумочку!.. туда же две буханки черного хлеба и Бебера!

– Ну а теперь, Крахт, пошли констатировать смерть!

Он сказал, что это рядом?… на поверку оказалось довольно далеко… на самом краю деревни, у развилки дороги… а там уже собрались люди… домохозяйки, пленные, рабочие, русские, поляки… два наших приятеля, Леонар и Жозеф, естественно, тоже… и еще множество других любопытных, которые, скорее всего, пришли с дальних ферм… у озера… Крахт просит всех отойти назад! расступиться!.. чтобы я мог осмотреть Яго… он лежит на боку… слюны нет… рвоты тоже… четыре лапы вытянуты… тело еще теплое… я спрашиваю, когда он умер… часа два назад… когда тащил старика… внезапно!.. там были люди, которые все видели… это случилось во время вечерней прогулки… не было ни конвульсий… ничего!.. ладно!.. я могу сделать заключение: сердце… сердце не выдержало, учитывая возраст и перегрузки… заразы нет!.. никакой опасности! и кроме того, ему не давали достаточно мяса… такому псу, как Яго, учитывая его вес, нужно съедать по пятьсот грамм сырого мяса в день, как минимум… следовательно, это не от болезни, не от отравления… я излагаю очень убедительно… это от жизни впроголодь! Крахт повторяет им мои слова… но еще более убедительно! даже чересчур! он хрипит, орет, вопит, прямо как фюрер!.. служанка переводит его слова на русский, чтобы все присутствующие поняли… теперь собаку можно похоронить, Крахт и это предусмотрел… подходят восемь bibelforscher'oB с лопатами, заступами и тремя большими камнями… быстренько вырывают яму… опускают туда несчастного пса, засыпают – все кончено… я иду домой… смотри-ка, Изис!.. она не часто выходит из дому… я с ней здороваюсь… кланяюсь… я уже передал ей ее помаду, «камелии»… мне больше нечего ей сказать… она смотрит на меня… вернее, на нас… и больше ничего… ну, ладно!.. я говорю Лили и Ля Виге, что все в порядке, можно возвращаться… вдруг чей-то голос: halt!.. старческий голос… он приближается к нам… верхом на лошади… он немного опоздал… Крахт начинает мне объяснять… старик взял эту лошадь на ферме, эта лошадь принадлежит ему, белая полукровка… сынок использовал ее на сельскохозяйственных работах… о, ведь ему ее сперва не хотели отдавать!.. с ним даже случился припадок гнева!.. ведь это он хозяин на ферме, и никто другой!.. именно он, ритт-майстер граф фон Лейден! и он ничего такого не потерпит!.. ему нужна его кляча!.. позор! он не собирается ходить пешком!.– или ездить на спине русского, как его собственный сын! ни за что!.. он ведь не калека!.. а поскольку Яго умер, _ему нужна лошадь, причем немедленно!