— Ямайка поднимает до четырехсот миллиардов, — сказала Билли, размахивая телефоном.

Кто-то отозвался:

— Ого.

Кто-то заметил:

— У Ямайки нет и четырехсот долларов.

Кто-то добавил:

— Надо запрашивать настоящие деньги. Которые можно увезти домой и купить на них что-нибудь.

Сэм, взяв за руку, вывел мать в коридор, как она прежде не раз выводила его.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— А что я делаю?

— Я говорил папе, что не хочу, чтобы ты ехала с нами сюда, и ты стала раздувать, когда я просил не раздувать, и тебя больше заботит выставить себя крутой мамашей, чем быть на самом деле хорошей матерью.

— Что, прости?

— Ты хочешь, чтобы все вертелось вокруг тебя. Все и всегда вокруг тебя.

— Вообще не понимаю, о чем ты говоришь, и ты не понимаешь.

— Ты заставляешь меня извиняться за слова, которых я не писал, чтобы я мог пройти бар-мицву, которую только ты хочешь, чтобы я прошел. Ты не только проверяешь, что я ищу в интернете, ты стараешься при этом скрыть, что следишь за мной. И ты, наверное, думаешь, я не замечаю, как карандаши у меня на столе затачиваются сами собой?