– До того как я узнала правду об истинных чувствах Маркуса, мы с ним собирались на выходные в Ирландию. Уильям Филдинг говорил об ирландских корнях, и Маркусу вроде бы удалось определить, где мог родиться Майкл О’Коннелл, если в этом вообще есть какая-то правда.

– Каким образом?

– Он сказал, сын Зои упомянул местечко в Ирландии, о котором дед рассказывал ему перед смертью. Возможно, мальчик ошибся, но…

– Никогда не отмахивайся от слов ребенка, Джо. Свои лучшие новости я выудил именно у детишек.

– Значит, тебя совсем не мучают угрызения совести, Алек.

– А это – признак хорошего журналиста. – Он взглянул на часы. – Мне пора. Само собой, мы с тобой сегодня не разговаривали. И я не стану советовать тебе поехать в Ирландию и посидеть в местном баре, где можно услышать множество сплетен. Не скажу поторопиться, пока Маркус или кто-либо другой тебя не опередил. И, конечно же, не упомяну, что сегодня вечером ты неважно выглядишь. Вполне возможно, в ближайшие пару дней тебя свалит грипп и ты не сможешь выйти на работу. – Алек сунул сигареты в карман. – Доброй ночи, Джо. Позвони, если возникнут проблемы.

– Доброй ночи, Алек.

Джоанна проводила его взглядом и, несмотря на паршивый день, улыбнулась. По крайней мере, Алек, вино или смесь того и другого сумели поднять ей настроение. Она вышла на улицу и поймала такси. Не нужно спешить, утро вечера мудренее. Лучше сперва обдумать полученную информацию и лишь потом планировать, как быть дальше.

Вернувшись домой, Джоанна нашла на автоответчике восемь новых сообщений от Маркуса. В дополнение к семи пропущенным вызовам на мобильный и многочисленным звонкам на рабочий телефон, которые Джо попросила секретаршу сразу блокировать.

– Похоже, тебе заплатили чертову уйму денег, скользкая, двуличная, мерзкая, ничтожная, насквозь прогнившая жаба, – прорычала она, глядя на телефон, и направилась в ванную принять душ.

Когда она вышла с мокрыми волосами, завернувшись в полотенце, в дверь позвонили. Джоанна выглянула из-за занавески. На пороге ее дома стояла ничтожная, насквозь прогнившая жаба.

– Боже! – воскликнула она и включила телевизор.

Пусть торчит там сколько угодно, не стоит обращать на него внимания.

– Джоанна, – сквозь щель в почтовом ящике донесся его голос. – Это я, Маркус. Знаю, что ты дома. Я видел тебя за занавеской. Впусти меня! Что я такого сделал? Джоанна!

– Черт! Черт! Черт! – проворчала Джоанна, надела халат и пошлепала к двери. Если ему не открыть, Маркус перебудит половину соседей.

– Привет. Впусти меня, Джо. – Он смотрел на нее сквозь щель в почтовом ящике.