У меня мало времени.

У меня мало времени.

А его никогда не будет много.

Нажимаю ладонью на крышку, поворачиваю и открываю. А все-таки время есть.

Включаю воду, наклоняю бутылек, таблетки сыплются и исчезают в сливе.

Со скрипом открываю москитную дверь, выхожу на крыльцо и спускаюсь в сад. В вечернем свете сияют цветы – полотно нашей семьи, вытканное на земле. Нарциссы еще не расцвели, хотя я представляю, как каждый год они прорываются золотыми бутонами сквозь оттаявшую почву и стремятся ввысь, к небу.

Я думал, что люблю Эвелин, когда она рядом, но я ошибался. В эти дни без нее – когда я принимаю ветерок за нежность ее рук, переплетенных с моими во сне, когда я слышу ее музыкальный смех, поднимаю глаза и вижу Джейн, когда я держу Эви и понимаю, что у нашей правнучки могут быть такие же вечно меняющие свой цвет глаза, как у Эвелин, когда от меня ждут историю про поезд и я сто раз готов рассказывать, как меня околдовал цветочный аромат ее духов, когда я открываю окно и вдыхаю запах моря, наш с ней запах, слушаю музыку волн, которая стала нашей и которая сейчас убаюкивает мое горе, погружая меня в глубочайший покой, – в эти дни я люблю ее сильнее всего.

Я ложусь на землю среди фиалок, нарушая последнее из данных ей обещаний, но она и не хотела бы, чтобы я его выполнял. Шепотом даю новое: прожить завтра без нее.

Какой прекрасный сад мы вырастили, Эвелин.

Я с улыбкой подставляю лицо заходящему солнцу и наслаждаюсь последними теплыми лучами.

Слова благодарности

Слова благодарности

Я начала писать «Дни, когда мы так сильно друг друга любили» больше десяти лет назад, летом 2013-го. Мне тогда было двадцать два года. Путь к выходу романа был долгим и извилистым, чему, оглядываясь назад, я невероятно рада, потому что я успела подготовиться не только непосредственно к этому событию, но и в целом к тем жертвам, которые приходится класть на алтарь писательской карьеры. Первые пять лет я держала книгу в секрете, писала просто ради удовольствия, чтобы понять, куда же история меня заведет. А последние пять лет я была одержима идеей ее опубликовать. Я отбирала агентов, переделывала роман снова и снова – у меня было десять версий, пока я не добралась до финала, – и все это во время беременности, потом с новорожденным на руках, во время второй беременности и, наконец, уже с двумя мальчишками младше двух лет. Строки рождались перед рассветом, поздно ночью или в моменты, украденные у дневного сна; когда я прыгала перед родами на мяче или качала ребенка на груди. Пока мысли не улетучились, я наговаривала их на аудио, гуляя с коляской, или судорожно записывала, где придется, готовя обед. Случалось иногда писать и запоем, без остановки, погружаясь в проработку сложных сцен, – в этом случае меня выручали бабушки-дедушки и няни. Эвелин и Джозеф были со мной треть жизни, во время начинаний и потерь, замужества и рождения детей, отказов и признания, были со мной все годы, пока я работала над книгой, движимая верой и надеждой, что однажды она найдет своего читателя.