Не удовлетворяясь деятельностью в женском движении, работой в качестве лектора, издателя, редактора, журналиста и писателя, Фидо организовала небольшую драматическую труппу, которая в 1875 году давала представления в Лондоне и в провинции. Ее известность выросла после поездок с лекциями по Соединенным Штатам, описанных в книге «Три тура по Америке» (1884). В 1888 году она получила от королевы подписанный портрет в знак признания тридцати лет работы во имя интересов женщин.

И она не была одинока. После того как в 1868 году ее верная подруга Эмми Уилсон вышла замуж, секретарем и компаньонкой Фидо на протяжении 1869–1883 годов была актриса Кейт Паттисон. За этим долгим партнерством последовала дружба и совместная работа с декоратором Шарлоттой Робинсон. В 1884 году Фидо и Шарлотта поселились в тихом и уютном доме в Манчестере, руководили женским колледжем по декораторскому искусству и бизнесом, в результате чего Шарлотта была назначена «домашним декоратором ее величества».

Несмотря на постоянные проблемы с легкими, Фидо оставалась заядлой курильщицей: во время ее первой поездки в Соединенные Штаты в 1872–1873 годах один чикагский журналист писал, что «знаменитая Эмили Фейтфул, полная и задорная, дымит, как баржа на озере Мичиган». Она скончалась от бронхита в 1895 году, через несколько дней после своего шестидесятилетия. В своем завещании она оставила тактичное, но твердое послание своим родственникам:

«Я уверена, что любящие члены моей семьи, которые переживут меня, уважат мое желание, чтобы мое небольшое состояние было передано в абсолютное и исключительное владение моей любимой подруге Шарлотте Робинсон в качестве скромного выражения моей благодарности за множество услуг, которыми я ей обязана, а также за нежную привязанность и заботу, которые сделали мои последние годы самыми счастливыми».

Фидо уничтожила почти все свои личные бумаги, за исключением тех, которые поручила Шарлотте передать ее любимому племяннику Фердинанду Фейтфулу Бегу, который после этого исчез.

Но, хотя она более или менее благополучно пережила дело Кодрингтонов, имя ее долгое время смутно ассоциировалось в памяти людей с этим скандалом. По меньшей мере одна из журналисток в посвященном ей некрологе (в «Иллюстрейтед Лондон ньюс» от 15 мая 1895 года) критиковала ее за то, что она была приверженкой мужского стиля одежды, — тогда это возбуждало зловещие подозрения в том, что доктора стали называть «ненормальностью», «половым извращением» или «гомосексуализмом». Как свидетельствует в своей биографии Джеймс Стоун, смерть этой неутомимой независимой личности сопровождалась заговором молчания со стороны ее товарищей, которые вычеркнули ее из истории первого движения британских женщин за свои права.