— С этой алараной интересная штука, — завела разговор Баата с деланным безразличием, вроде бы как жалела, что эта тема вообще появилась, — у одних она есть, у других ее нет, а для духов это, оказывается, основное. Ивона теряет ее, только когда сидит в сортире или когда они с Робертом и понятно чем занимаются. Вот у мамы моей она постоянно в наличии. У меня тоже порой случается, но редко.

Кто следующий?

— Виткаций. Обожаю этого типа, — призналась Баата.

— А что у него спрашивать, у Виткация? — у меня уже период виткацомании прошел, я оказался, образно говоря, в состоянии поствиткациевского похмелья, а потому особого желания разговаривать с ним у меня не было.

— Я ни о чем не хочу его спрашивать, мне хочется пофлиртовать с ним, — сказала Баата, понизив голос чуть ли не до шепота. И добавила: — Спрошу его, не придет ли ко мне сегодня ночью.

— ПРИДУ, — простецки ответил дух, когда мы выполнили все необходимые в его отношении формальности.

— А в каком обличье ты придешь ко мне? — кокетливо спросила Баата.

— В ОБЛИЧЬЕ ЖЕНЩИНЫ.

— Ни фига себе! — Баата блаженствовала. — Лесбийский секс с Виткацием! Представляешь?

Я-то мог представить, да меня это не особо трогало. Мне сразу вспомнились все эти перемудренные с перехлестом постановки его пьес, как тотчас же все расхотелось. После мы задали ему еще много вопросов, потому что он вдруг заинтересовал меня как дух самоубийцы. Но никаких сенсаций. На вопрос, не испытывает ли он на том свете каких-нибудь неприятностей по причине захоронения на католическом кладбище, дух ответил: Я ЛЕЖУ ВОВСЕ НЕ НА КАТОЛИЧЕСКОМ КЛАДБИЩЕ, ну и конец дискуссии. После того как мы отослали Виткация назад, нас обуяло настоящее безумие вызывания самых разных духов (в чем мы оба сильно изголодались), всех спрашивали про аларану, результаты оказались довольно неожиданными (у меня она была). Под конец мне на ум пришел Игорь Стравинский, которого пару лет назад (на дне рождения Мачея, превратившемся в один большой спиритический сеанс) нам пришлось оставить в квартире у Мачея, потому что дух все никак не хотел уходить, и я забеспокоился о том, что, оставленный, он может превратиться в домового у Мачея и начать пугать людей (Мачей тем временем с той квартиры съехал), ну и вообще, что-нибудь плохое могло с ним приключиться, вот мы и вызвали его, и он, к моей огромной радости, пришел, а по некоторым его высказываниям (Что делаешь? — ЛЮБЛЮ. — Кого любишь? — [нет ответа]) мы сделали вывод, что он все еще пребывает на Небе и ничто плохое его не коснется. На вопрос, что он слушает в данный момент, он велел нам включить радио. Включив, мы услышали лишь шум пустого в это время суток эфира.