Наблюдая простоту этих маневров, безупречную твердость, которая подчиняла мистера Уиллиса и, подчиняя, ласкала его и нежила, Натаниел Хикс начал с любопытством догадываться, куда они направляются. Он без всякого сожаления начал осознавать, что, хотя Эдселл, возможно, и был прав в своем часто демонстрируемом убеждении, будто нет дурака глупее старого дурака, однако помимо старых дураков существуют и умные старики.

Вы самодовольно радуетесь тому, как ваше молодое хитроумие и энергичная предприимчивость озадачили старикашку и закрепили за вами преимущество, которого он вам давать не собирался, а он в полном спокойствии обозревает ваше преимущество, затем озирает долгий опыт, который есть у него и которого нет у вас, и обычно находит очень простой способ подставить вам ножку, отобрать у вас преимущество и сделать его своим.

Полковник Росс сказал:

— Вы, конечно, знаете и то, что у Стэнли есть много шансов стать командиром группы бомбардировщиков, которую мы хотим создать. Это очень ответственный пост, и, прежде чем его назначение утвердят, ему придется доказать, что он способен справляться с такими обязанностями, однако пока наш отдел личного состава считает, что это ему по плечу. То есть они считают, что он не просто прекрасный летчик, но обладает выдающимися качествами руководителя и высокими интеллектуальными способностями. Видимо, вы хорошо воспитали Стэнли, мистер Уиллис.

— Это верно, — радостно сказал мистер Уиллис. — Я его хорошо воспитывал. Он у меня школу кончил. И в колледже два года. Он у меня хорошо учил, чему его учили. Я ему говорил, чтоб он был первым, самым лучшим. Ну, и в армии, когда он подготовку проходил. У меня тут есть бумаги…

— Я с удовольствием посмотрю эти бумаги, — сказал полковник Росс. — Но, думаю, сейчас нам надо поторопиться. Генерал ждет. Стэнли еще не знает, что вы здесь. Для него это будет сюрприз. Я представлю вас генералу, а потом мы пригласим Стэнли. Я прочту приказ о награждении, а вы постоите рядом с капитаном Хиксом, пока я не кончу и генерал не наденет на него орден.

* * *

Это был обычный зал совещаний с обычным пустым столом и дюжиной складных стульев. Окна были зашторены, чтобы смягчать ослепительный блеск солнечных лучей, отражающихся от накаленного пустого шоссе и однообразного рада казарм за ним в лупящейся камуфляжной краске. Заднюю стену покрывали яркие многоцветные плакаты из отдела боевой подготовки и обеспечения безопасности полета. На плакатах комичные олухи, ухмыляясь или разевая рты от удивления, то по-идиотски разбивали самолеты, то калечили себя неуклюжим обращением с инструментами и оружием, то по небрежности затягивались в двигатель.