Из тьмы — к свету. Папа рассказал ей, как проводил долгие часы, освежая память, и в результате обнаружил, что может вспомнить почти всю Библию, главу за главой.

— Невероятно, на что способен ум, — пробормотал он, — если поставить перед ним такую задачу.

Шарлотту мучила острая, убивающая сон зубная боль, но она отодвинула ее в сторону, придвинула поближе лампу, развернула обложку очередного блокнота и написала: «Глава десятая».

Когда они возвращались поездом домой, папа заметил:

— Листья в этом году рано желтеют. — И на секунду смолк, позволяя мысли дойти до сознания.

Шарлотта сказала:

— Насколько?..

— Цвета, все ярче. Так я различил листья. Светлое и темное в резком контрасте. Силуэты в движении все еще немного размыты. Но оно возвращается. Чудо. — Суровое, как у патриарха, лицо немного смягчилось. — Как говорится, увидеть — значит поверить.

В пасторате Эмили и Энн не ложились спать: ждали их. В прихожей папа отпустил локоть Шарлотты и шагнул вперед, предупреждающе подняв руки.

— Не говорите. Не говорите, девочки. Дайте, дайте посмотреть. Энн. Эмили. Да, да. Но вы выглядите усталыми, даже изнуренными. Что такое?

— Просто волновались за тебя, папа, но теперь, слава Богу, это закончилось, — сказала Энн.

— Гм. Где он?

— В Галифаксе, — ответила Эмили. — В последнее время он часто там бывает. Иногда он остается там на ночь у своего друга, мистера Лейланда. Присядь же, папа, ты, должно быть, устал.

— Все в порядке, Эмили, я теперь справляюсь без поводыря. Где он берет деньги?

— Я давала ему немного, — призналась Эмили. — Я знаю, что не следовало этого делать. Но это помогает избежать сцен, а в общем… нам их хватает. Кроме того, полагаю, он влезает в долги.

— Ясно. — Папа тяжело опустился на стул. Взгляд его покрасневших, бесчувственно плачущих глаз упал на посылку, которая стояла у стола. — Что это?

— Ах, ничего, — сказала Энн. — Просто кое-какие книги, которые мы посылали Элен Нюссей.

Эмили украдкой грустно кивнула Шарлотте. В этой посылке были их рукописи: блудные дети в очередной раз вернулись из большого города нищими и никому не нужными.