Такэси Кайко был слишком молод в годы войны, чтобы показная демократия американского образца пятидесятых годов, столь умилявшая многих японцев старшего поколения, сознательная жизнь которых прошла в годы мрака, могла ослабить антибуржуазную направленность его творчества. И если двадцать пять — тридцать лет назад в Японии было гораздо хуже, если в те годы человеком не только пренебрегали, но просто перечеркивали его, если все интересы человека были подчинены целям агрессивной войны, то это вовсе не значит, что нужно мириться с тем, что мы видим сегодня, — такова точка зрения Кайко, позволившая ему создать ряд глубоких и интересных произведений.

В конце 1957 года двадцатисемилетний выпускник юридического факультета Осакского государственного университета опубликовал в журналах «Синнихон бунгаку» и «Бунгакукай» три повести — «Паника», «Голый король» и «Гиганты и игрушки», получившие в Японии широкий резонанс. За них Кайко был удостоен одной из самых авторитетных литературных премий Японии — премии Акутагавы, и сразу же занял прочное положение в литературном мире Японии. Эти повести с разных ракурсов сфокусированы на одной проблеме: человек и толпа, единичность и множественность. Ниже мы подробней остановимся на них. Сейчас же посмотрим, в каком направлении развивалось творчество писателя после его первого успеха.

Кайко всегда интересовали трудные судьбы людей. Он намеренно ставил своих героев в условия, близкие к критическим, когда сила человеческого духа раскрывается во всей своей полноте. Таким был его роман «Японская трехгрошовая опера»[1] о первых месяцах после поражения Японии, в котором писатель исследует жизнь осакского «дна», и повесть «Потомки Робинзона» — рассказ о нелегкой судьбе переселенцев на Хоккайдо.

В них Кайко рисует своих героев в минуты трудностей почти непреодолимых, рассказывает о нечеловеческих условиях их жизни. Но изображение страшных картин жизни в этих произведениях — не самоцель; главное для писателя в другом — высветить человеческий характер в минуту тяжелейших испытаний, показать, как, сталкиваясь с жестокой действительностью, мужает человек, как закаляется сильный и гибнет слабый. Кайко далек от воспевания и романтизации зла как средства закалки личности; напротив, он призывает не склонять голову перед злом, не сдаваться, преодолевать его. В силе и несгибаемости человеческого духа — жизнеутверждающий пафос самых горьких и страшных его произведений.

«Японская трехгрошовая опера» и «Потомки Робинзона» были ярким и важным этапом творчества писателя, но все же не главным его направлением. Им стала тема борьбы вьетнамского народа за свою независимость.