— Что ты наделала?

— Это мулат! Мулат!..

— Какой мулат?

— Тот, который подбрасывал к моей двери кости покойника!

— Если ты его не убила, то, должно быть, тяжело ранила!..

Молчание сгущалось. Вглядываясь в темноту, капитан сказал:

— Он там упал… Пошли!

Она не могла двинуться с места. И Саломэ один побежал к тому месту, где упал человек. Кто это? Он щелкнул зажигалкой, всмотрелся и сразу же вернулся.

— Убила?… — едва разжав окаменевшие челюсти, спросила Клара Мария каким-то мертвым голосом, в душе надеясь, что капитан скажет — нет.

— Да, но это не мулат…

— Кто?

— Внук президента Компании!

— Не может быть… он уехал… — И, спотыкаясь о камни, о корни, она пошла, нет, побежала, помчалась. За нею следовал капитан. Огоньком зажигалки осветил лицо Боби.

Руки и живот Боби были в крови, золотистые волосы пахли гарью. Меж полусомкнутых век отсвечивали бликами голубые глаза, полуоткрыты были губы…

Очнувшись, Клара Мария — она уже лежала в постели — услышала, как капитан мыл руки, натягивал мундир. Затем он подошел к ней и сказал:

— Я зажег свет, но ты этого даже не заметила… — Почему он говорит так, будто ничего не случилось, будто все это был сон, кошмар? — Мне пришлось тщательно осмотреть тебя, не осталось ли где-нибудь следов крови… на тебе, и у двери, и там, где он упал…

Клара Мария зажмурила глаза, две большие слезы скатились по ее щекам — нет, это был не сон, не кошмар, это была правда. А действительность не смоешь, как кровь…

— Сейчас, — продолжал капитан, застегивая последние пуговицы мундира, — я пойду в казарму, а ты не выходи из дому. Никто ничего не видел. Вина падет на забастовщиков или на бандитов, что бесчинствуют здесь. Если тебя спросят, если будут допрашивать, скажи — ты только слышала выстрелы, больше ничего.

— Дай глоток… — Она с трудом разжала губы. Капитан подошел к шкафу, достал бутылку коньяку с двумя стаканами.

— Я тоже выпью, — сказал он и наполнил стаканы до половины.