— Сколько времени прошло с вашей последней встречи?

— Больше года, после того как он взял Октавию и детей в Афины. Прошлой весной я писал ему, просил встретиться со мной в Брундизии. Но он подвел меня, явившись без своих легионов и очень быстро, а я все еще находился в Риме, ожидая его ответа. Он вернулся в Афины и прислал мне отвратительное письмо, грозя отрубить мне голову, если я не явлюсь на следующую встречу с ним. А потом он поехал в Самосату, поэтому встреча не состоялась. Я даже не уверен, что он вернулся в Афины.

— Не будем больше говорить об этом, Цезарь. Что нам делать с зерном? Как-то ведь надо кормить Италию, и дешевле, чем, по словам Мецената, мы можем.

— Ливия Друзилла говорит, что я должен занять необходимую сумму у плутократов, но я не хочу это делать.

Ну-ну! Хороший совет от маленькой черной птички!

— Она права, Цезарь. Заем лучше, чем налог.

Ливия Друзилла с удивлением посмотрела на Агриппу. Она очень боялась этой встречи, убежденная, что самый любимый друг Цезаря будет ее врагом. Мужчины не приветствовали женщин на советах, и хотя она знала, что права, таким мужчинам, как Статилий Тавр, Кальвизий Сабин, Аппий Клавдий и Корнелий Галл, очень не нравилось видеть, как восходит ее звезда. Увидеть, что Агриппа на ее стороне, было большим подарком, чем ребенок, появления которого она тщетно ждала.

— Они меня выжмут.

— Лучше, чем первосортную губку, — улыбнулся Агриппа. — Однако деньги у них, и пока Антоний не поднимет задницу и не наведет порядок на Востоке, они не получат прибыли с Востока, их самого большого источника дохода.

— Да, я понимаю, — грубовато ответил Октавиан, не очень желавший следовать разумному совету относительно вещей, по которым он сам уже принял решение. — Мне не нравится платить проценты — они берут двадцать процентов, причем сложных.

Время отступить. Агриппа принял смущенный вид.

— Сложных?

— Да, проценты от процентов. Это сделает их кредиторами Рима лет на тридцать-сорок, — пояснил Октавиан.

— Цезарь, дорогой, ты сомневаешься, а ты не должен сомневаться, — сказала Ливия Друзилла. — Подумай! Ты же знаешь ответ.

Забрезжила знакомая улыбка. Октавиан тихо засмеялся.

— Ты имеешь в виду подвалы Секста Помпея, в которых хранятся его незаконные доходы?

— Она именно это имеет в виду, — сказал Агриппа, взглядом поблагодарив Ливию Друзиллу.

— Я думал об этом, но еще больше, чем заем у плутократов, мне не нравится отдавать плутократам содержимое подвалов Секста, когда все закончится. — Он вдруг лукаво посмотрел на них. — Я предложу им двадцать сложных процентов, а сам широко раскину сеть, чтобы поймать в нее несколько сенаторов Антония. Сомневаюсь, что кто-нибудь откажет мне на таких условиях. А ты? Я даже смогу заплатить больше годового дохода Секста, но зато, когда я отделаюсь от Антония и сделаю сенат своим, я смогу делать, что захочу. Снижу процентные ставки, введя соответствующие законы. Единственные, кто будет протестовать, — это самая крупная рыба в нашем денежном море!