— Можешь сказать ему, что я приеду.

— И я! — тут же добавил мальчик.

Последовала короткая немая сцена между матерью и сыном. Ни слова не было произнесено, хотя она очень хотела что-то сказать. Схватились две воли. Чья победит? То, что победил сын, не стало сюрпризом для Фонтея. Клеопатра не родилась автократом. Таковой ее сделали обстоятельства. А вот Цезарион стал автократом еще в утробе матери. Точно как его отец, Фонтей почувствовал, как мурашки побежали у него по спине и волосы встали дыбом. Только подумать, каким же будет Цезарион, когда станет взрослым! Кровь Гая Юлия Цезаря и кровь восточных тиранов. Его нельзя будет остановить. И, зная это, Клеопатра будет угождать бедному Антонию. Ее не интересуют ни Антоний, ни его судьба. Она лишь хочет, чтобы ее сын от Цезаря правил миром.

Фонтею посоветовали возвращаться по суше в сопровождении египетской охраны, необходимой по утверждению Клеопатры. Сирия полна разбойников, поскольку во время оккупации парфян многие принципаты потеряли свою власть.

— Я последую за тобой, как только смогу, — сказала она Фонтею. — Но не думаю, что это будет до Нового года. Если Цезарион намерен поехать со мной, мне нужно будет назначить регента и совет, хотя Цезарион пробудет в Антиохии всего несколько дней.

— Он знает об этом? — хитро спросил Фонтей.

— Конечно, — резко ответила Клеопатра.

— А дети Антония?

— Чтобы их увидеть, Антоний должен приехать в Александрию.

Месяц спустя Фонтей вошел в резиденцию Антония в Антиохии и нашел хозяина погруженным в работу. Луцилий бегал, выполняя один за другим приказы Антония, а сам Антоний сидел за столом и просматривал груды бумаг и несколько свитков. Вместо отдыха он делал смотр войскам, укрытым в зимнем лагере после короткой кампании в Армении, которую Публий Канидий провел так же эффективно, как Вентидий проводил предыдущие кампании. Сам Канидий оставался на севере с десятью легионами, ожидая весну, остальные легионы, кавалерию и Марка Антония. Единственное, что Канидий делал неправильно, по мнению Антония, — в каждом письме он предупреждал, что царю Армении Артавазду доверять нельзя, как бы он ни уверял в своей лояльности к Риму и враждебности к парфянам. Антоний предпочел проигнорировать это предупреждение, скорее не доверяя другому Артавазду, царю Мидии. Тот тоже напрашивался в друзья.

— Я вижу, город полон настоящих и потенциальных монархов, — сказал Фонтей, усаживаясь в кресло.

— Да, наконец-то я их всех рассортировал и созвал, чтобы они узнали свою судьбу, — с усмешкой произнес Антоний. — Она… она приедет? — добавил он, не в силах скрыть волнение.