— Как давно ты замышляешь то, о чем я могу лишь догадываться?

Золотистые глаза вдруг расширились и стали простодушными.

— Ирод! Я? Замышляю? У тебя больное воображение! Еще немного, и ты начнешь бредить! Что я могу замышлять?

— Имея Антония с кольцом в носу и несколько легионов У него на хвосте, моя дорогая Клеопатра, ты, я думаю, хочешь устроить переворот в Риме в пользу Египта. А какое время лучше для удара, чем пока Октавиан слаб, а западные провинции нуждаются в его сильных людях? Нет предела твоим амбициям, твоим желаниям. Но меня удивляет, что, кажется, никто не понял твоих замыслов, кроме меня. Горе Антонию, когда он поймет!

— Если ты мудрый, Ирод, ты будешь держать язык за зубами. И будешь держать в себе твои предположения. Они безумны и беспочвенны.

— Отдай мне бальзам и асфальт — и я буду молчать.

Она соскользнула с ложа, надела туфли без задников.

— Я не отдала бы тебе даже запаха потной тряпки, ты, мерзость!

И вышла. Ее длинное платье издало свистящий звук, словно приглушенный голос, шепчущий смертельные заклинания.

16

16

На следующий день после отъезда Клеопатры из Зевгмы в Египет появился Агенобарб, веселый и не извиняющийся.

— Предполагалось, что ты на пути в Вифинию, — сказал Антоний с недовольным видом, но в душе радуясь.

— Это ты хотел таким образом отделаться от меня, когда думал, что египетская гарпия собирается вести кампанию вместе с тобой. Ни один римлянин не смог бы этого вынести, Антоний, и я удивляюсь, с чего ты взял, что ты сможешь вынести. Разве что ты перестал быть римлянином.

— Нет, не перестал! — раздраженно крикнул Антоний. — Агенобарб, пойми, только желание Клеопатры одолжить мне огромную сумму золота позволяет осуществить эту экспедицию! Похоже, она думала, что этот заем дает ей право участвовать в предприятии, но к тому времени, как мы дошли до этого города, она была счастлива вернуться домой.

— А я был счастлив не поехать в Никомедию. Так просвети меня, друг мой, о последних событиях.

«Антоний хорошо выглядит, — подумал Агенобарб, — лучше, чем когда-либо со времен Филипп. У него появилась цель, и это — осуществление его мечты. Как бы я ни ненавидел египетскую гарпию, я благодарен ей за заем. Он вернет долг после какой-нибудь небольшой кампании».

— У меня появился источник информации о парфянах, сообщил Антоний. — Это Монес, племянник нового парфянского царя. Когда Фраат убил всю его семью, Монесу удалось убежать в Сирию, потому что в тот момент его не было при дворе. Он находился в Никефории, разбирал торговый спор со скенитами. Конечно, он не отважился возвратиться домой — за его голову назначена цена. Кажется, царь Фраат женился на достигшей брачного возраста дочери кого-то из второстепенной династии Арсакидов и намерен произвести кучу новых наследников. Вся семья невесты пошла под меч или под топор, или что там у парфян для этой цели. Пройдет несколько лет, прежде чем вырастет новый выродок сыновей, а значит несколько лет Фраату ничего не грозит. А Монес — взрослый человек, и у него есть сторонники. Эти восточные монархи беспощадны.